В 2758 Т. Э. Рохан был атакован дунландцами, пиратами Умбара и истерлингами. Потерпев поражение, выжившие и не попавшие в плен рохиррим укрылись в долинах Белых гор. Фреалаф укрылся в Дунхарроу и весной 2759 Т. Э., с отрядом бесстрашных воинов, захватил и убил в Эдорасе Вульфа, вождя дунландцев. В тот год начались таяния снегов, после Великой Зимы, заставившие врагов Рохана отступить. В тоже время, из Гондора пришли войска на помощь, и к концу года территории Рохана были освобождены.
Так как король Хельм и его наследники погибли в войне, в том же (2759 Т. Э.) году Фреалаф был коронован как новый король Рохана. На его коронацию также прибыл маг Саруман, воздавший хвалу рохиррим, и его приветствовали с радостью. Саруман вскоре занял Изенгард, чем Фреалаф остался доволен, считая мага могучим союзником.
Фреалаф умер в 2798 Т. Э. и с него началась новая линия курганов, как представителей второй ветви Дома Эорла. Корону наследовал сын Фреалафа, Бритта.
Выбраться в столицу Теодреду удавалось не часто. Вообще-то, ни кто не запрещал маршалу Западной марки проводить в столице столько времени, сколько он сам сочтет нужным. Ни кто, кроме него самого. Теодред был человеком долга. А долг его был - беречь вверенный ему край. Сотники в его эореде дело свое знали, и во время мелких стычек вполне могли обойтись и без высшего военачальника, но пограничье непредсказуемо. Когда грянет беда, предсказать сложно, и Теодред предпочитал быть наготове всегда. Обычно он наведывался в столицу после отражения серьезных набегов - пока враги зализывают раны и собирают новые банды убийц... Или, скорее, самоубийц - маршал Западной марки спуску не давал, и еще ни один набег не закончился для врагов удачно с тех пор, как эоред возглавил молодой военачальник. Но в этот раз дело обстояло иначе. Слишком долго было тихо. А Теодред знал - это не к добру. Он уже вполне мог считать себя опытным воином, но мудрый совет отца лишним не бывает, и именно за советом направлялся он в столицу. Ворота отворились, впуская небольшую кавалькаду - маршала, его оруженосца и четверых воинов. Ездить без охраны Теодреду запретил лично король, как догадывался маршал, с подачи отца, ставшего советником при дворе, и Теодред вынужден был смириться, не желая зря прогневать государя. - Отдыхайте. Выступаем на рассвете, - отпустил он на отдых своих спутников, направляя коня вверх по дороге, ведущей к дворцу. Родовой терем располагался высоко на холме, недалеко от дворца, согласно положению рода, имеющего кровную связь с королевским. Во дворе терема конюх водил по двору отцовского коня, сам Брего любовался этим зрелищем с высокого крыльца. Уйдя со службы, Брего не перестал быть воином, и каждое утро, если позволяли дела, выезжал в степь. Он как раз недавно вернулся, лишь немного разминувшись с сыном. - Теодред! Какими судьбами? Не слыхал я о серьезных набегах уже почти месяц, - отец прекрасно знал, что сын приезжает обычно после разгрома крупных отрядов врага. - А вот потому и приехал, отец. Совет твой мне нужен, - Теодред спрыгнул с коня и отдал поводья конюху. - Тихо, тихо, Аарод! - он потрепал коня по шее. Конюх, опасливо косясь на наровистого жеребца, принял поводья, и повел уже двух коней по двору, остыть перед дачей корма. - Совет нужен - значит, так тому и быть, - Брего понимающе улыбнулся. Теодред поднялся на крыльцо, они с отцом обнялись... - Ну так, что беспокоит тебя? - они стояли в оружейном зале перед расстеленной на столе картой, вытисненной на пергаменте. - Ты учил меня, отец, не бояться бури, но остерегаться тишины, потому что за тишиной грянет буря, и сила ее еще неведома. А в пограничье Западной марки уже месяц как слишком тихо. Не верю я, что все крысы полегли под копьями и копытами. Они плодятся в горах несчетно, и все больше приходит этой заразы с севера. А жить без набегов они не могут - нет в их горах прокорма на такие полчища. Стерегут мои дозорные предгорья, и докладывают они, что многие ватаги орчьи уходят куда-то с насиженных мест, но куда - нам неведомо. И в наши земли не лезут. - Молодец, помнишь... - старый воин задумался, глядя на карту, и медленно заговорил. - Войску большому, первым делом, прокорм нужен. Нет в горах прокорма, ни в северных, не в южных. А вот в долинах - есть. Здесь, за западными отрогами, земли дунландцев. Бедны эти земли, самим дунландцам только-только хватает. Не прокормят они орчью орду, да и не станут... А вот здесь, за Исенной, земли побогаче. Кормные земли, хорошие. Чтобы собрать да снарядить войско большое, время надобно. И стоять этому войску негде, кроме как за Исенной. - Броды на Исенне стережом неусыпно. Не видали и не слыхали дозорные врага за рекой. - Не выйдут они к реке, пока готовы не будут. И пойдут ли они через реку, или в обход горами - то нам пока неведомо, - Брего покачал головой, не отрывая взгляда от карты. - Отец, не послать ли разведку за Исенну? - Опасное то дело. Зря погибнуть могут воины... - Тогда... Один из вождей дунландских - должник мой. Поверил я слову его, что не будет он впредь в наши земли соваться, и не стал форт его жечь. Попрошу его сослужить мне службу - чтобы своих людей послал в долины за Исенной и прознал, что там враги готовят. - И ты, сын мой, дунландской собаке веришь? - Нет веры дунландцам. Но если собаку не только бить, но и кормить - служит она хозяину. Может пес дунландский предать, знаю я. Но может и сослужить службу. Скажет, что нет там никого - нет ему веры, а даст сведения о вражьем войске, вознагражу его. - И то правда. Учишься, сын, не только мечом дела делать. Правильно это. Сделай, как решл. А я на совете государю доложу, что может беда нам грозить. Попробую убедить его подкрепления твоему эореду направить, и гарнизоны усилить. Чует сердце - не зря ты опасаешься большой беды... Обратно когда в путь? - Завтра на заре. - И то хорошо. Хоть с супругой ночь проведешь, - Брего одобрительно хлопнул сына по спине...
Проливной дождь, длившийся вот уже трое суток, сыграл на руку оркам, рыскающим вдоль северо-восточных границ страны коневодов. Дороги размыло, поля затопило черной водой, но отряд Шагруза, посланный наблюдать за границами Рохана, численностью в двести орков, под предводительством урук-хай, воспользовались подарком природы. Затянутое серым свинцовое небо скрывало солнце и позволяло рейдерам беспрепятственно передвигаться по этим малонаселенным землям, злостно и постоянно нарушая границы людей. Если в первый день капитаны-уруки лишь осторожно высылали патрули, то к концу второго дня, всем составом, решили совершить крупный налет, увенчавшийся успехом. За двое суток орки разорили с десяток деревень и несколько населенных пунктов, что были крупнее и обладали городской стражей. Приказ был четким: фураж и пополнение припасов, террором не увлекаться. Взять все необходимое и быстро ретироваться. Выдрессированные орки Шагруза не ослушались и под чутким надзором командиров, выполнили приказ, соединились с остальными силами рейдеров и быстро отступили к окраинам Фангорна, где и разбили лагерь. Вряд-ли Рохан додумается искать их базу; с учетом происходящего, коневоды решат, что налет совершили морийские рейдеры, а преследовать их, двигаясь к горам, означало ослабить свои позиции.
- Что ты чувствуешь? - дождь не переставал идти и ночью, но орки умудрялись поддерживать костры, собирая поваленный сухостой. Рубить деревья Фангорна запрещалось под страхом смерти, так как некоторые из урук-хай еще в Минас-Моргуле наслушались басней, будто бы в этом лесу сгинул ни один отряд. Спрашивал один из вождей, бывший крупным уруком, ростом как самый высокий коневод. Кожа его была черна, как смоль, а жесткие, угольные волосы до пояса затянуты в тугой конский хвост. Как и многие из банды Шагруза, этот вожак был узнаваем по грубой геральдике, изображающей крепость Короля-Чародея, а так же по элементам гондорской брони. Звали его Горбуг и бывший серебристым, а ныне черный стальной нагрудник, принадлежал когда-то гондорскому рыцарю. Вооружен Горбуг был умбарским ятаганом и тугим, длинным луком. - Люди... - втянув громко воздух ноздрями прохрипел часовой-орк, бывший лучником. Он был крупным, не то, что мелкая снага, и так же командовал небольшим отрядом стрелков. - Я тоже их чую... Не поднимай шума. Предупреди остальных, - ответа на приказ не требовалось; капитан застрельщиков выполнит его сию же секунду....
Спрятавшись за деревьями на окраине древнего леса, стрелки занимали выгодную позицию и в случае, если они решат открыть стрельбу, эффект внезапности был гарантирован, но.... - Отставить! - рявкнул во все горло Горбуг и небольшим отрядом, состоящим из десяти урук-хай, выдвинулся на встречу пришельцам. Дождь лупил почву с большей яростью, столь крупны были капли. - Что здесь делаешь, Мормегиль? - подобная манера общения не могла сойти за дерзость, но то, что урук-хай узнал колдуна, уже было хорошим знаком. - Я был готов увидеть эльфа, почувствовать навозный смрад коневода, но не моргульскую Тень. Вот я и спрашиваю, куда направляется колдун Ока со своей свитой и истерлингами?
Длившийся вот уже трое суток проливной дождь сыграл на руку не только оркам, но и отправившемуся в земли коневодов небольшому, состоящему всего из четырех человек отряду. Дело было в том, что дождь позволил Мормегилю и его людям передвигаться не только ночью, как было запланировано изначально, и это, в свою очередь, способствовало более быстрому передвижению по территории врага. Непогода явила себя во всей красе столь своевременно, что Алган в шутку предположил, будто Ар-Анасептен до сей поры скрывал свое истинное могущество. На самом деле, конечно, в отличие от тех, кому он верно служил, Мормегиль не мог управлять погодой. Ему даже мечтать о таком не приходилось. Другое дело Король-Чародей или сам Саурон. Но едва ли они были причастны к тому, что сейчас происходило с погодой в Восточном Эмнете: ни к чему ныне темным владыкам было заниматься подобным. - Парень совсем выдохся, - сказал Алган, глядя на еле передвигающего ноги оруженосца Мормегиля. - Лошадей бы раздобыть. - Потерпит, - сквозь зубы прошипел Ар-Анасептен. - Лошадей трогать нельзя - переполошим коневодов. - Это если мы оставим в живых тех, кто может переполошиться, - сказал второй истерлинг. - Успеем еще мечами помахать, - ответил на это Мормегиль. - Сейчас мы не должны привлекать внимание. Месить грязь размытых дорог и устраивать привалы под проливным дождем - ничто из этого нельзя было причислить к веселым и легким занятиям. Да, помогая отряду Ар-Анасептене передвигаться скрытно, ливень также мешал ему и его людям. Что ж, все имело свою цену.
***
Лес Фангорн. Множество легенд об этом загадочном месте довелось услышать Мормегилю и далеко не всем из них он верил. Но одно знал наверняка: рубить деревья в этом лесу себе дороже. И даже вымокшие до нитки спутника Ар-Анасептена, услышавшие пару историй о древнем лесе из уст своего патрона не хотели даже прикасаться к деревьям. Магия огня давалась Мормегилю плохо: черный нуменорец разве что много раз пугал с ее помощью слабовольных жителей Средиземья. С другой стороны, этих же навыков было достаточно для того, чтобы наколдовать огонь и с его помощью согреться. Даже такие крохи знаний об одной из великих стихий служили на пользу. - Пошли, - Ан-Анасептен встал, погасил до того момента полыхающий огнем клинок и убрал меч в ножны. Черный нуменорец заметно нервничал и торопился. Его мало волновали коневоды и даже легенды о ходячих и говорящих деревьях. А вот перспектива встречи с хозяином Изенгарда действительно пугала. Саруман Белый слыл величайшим волшебником Средиземья. Безусловно, глупо было сравнивать его возможности с могуществом Саурона, но этот маг мог разорвать в клочья десяток таких как Мормегиль даже не поморщившись. Во всяком случае, так говорил Король-Чародей. - Глядите в оба, - предупредил своих спутников Ар-Анасептен. - Тьма хоть глаз выколи, - пожаловался его оруженосец. - Тьма наш союзник, - сказал на это Мормегиль. Отряд двинулся вперед вдоль опушки великого леса. Путь воинов лежал на запад: они должны были пройти в опасной близости от Изенгарда и пересечь и Изенские броды. Задача не из легких, учитывая, что рассчитывать здесь, в землях коневодов, можно было лишь на свои собственные силы. - Отставить! Лишь за пару секунд Ар-Анасептен мог вытащить из ножен меч и метнуть во врага каким-нибудь простеньким, но эффективным заклинанием. За пару секунд, которых у него не было. Люди, увы, не увидели и не почувствовали орков. И даже у Мормегиля не было никаких шансов при встрече с таким отрядом. Оставалось лишь поблагодарить тех, кто устроил засаду за то, что они не стреляют буквально во все, что движется. - Что здесь делаешь, Мормегиль? Подобное приветствие из уст орка звучало вполне нормально. А уж из уст Горбуга, узнавшего черного нуменорца и не нашпиговавшего его стрелами и вовсе воздействовало на слух будто музыка. Практически все орки называли Ар-Анасептена данным на своем языке прозвищем Шарабуурз. Но Шагруз и Горбуг в их число не входили и обращались к черному нуменорцу по имени, полученным от ветеранов Умбара после его первого боевого похода на гондорские границы. - Я должен увидеть Шагруза, - ответил Мормегиль на дважды заданный вопрос. - Это приказ. Уточнять чей именно это приказ необходимости не было. Ар-Анасептен получал указания либо от Кольценосцев, либо от самого Темного Властелина.
Жилистый, гибкий юноша, только-только начинающий входить в мужскую силу, одетый в простую рубаху, штаны и мягкие сапоги, крался по склону холма, поросшему кустарником. Длинные светлые волосы были стянуты в хвост, чтобы не мешали. Роланд охотился на зайцев. Отец, уже третий день подряд не выходящий из кузницы, сжалился над сыном и отпустил парня перевести дух на свежем воздухе и заодно добыть мяса для ужина. Юноше уже удалось добыть одного зайца, но на двоих взрослых мужиков этого было маловато. Второй грызун станет тем трофеем, что позволит с лёгким сердцем вернуться домой. Юноша уже предвкушал жаркое с овощами. Воображение рисовало настолько реалистичный образ еды, что живот невольно заурчал. Роланд тут же замер. Если заяц услышал это, то сейчас может рвануть прочь. Юноша поднял лук, наконечник стрелы был направлен в кусты, откуда, как казалось Роланду, и должен выскочить зверёк. Грызун оказался хитрее. Слева и ниже по склону затрещали ветки. Резко развернувшись, юноша увидел улепётывающего со всех лап длинноухого. Вскинув оружие, Роланд пустил стрелу. Как всегда, выстрел оказался точным. Забрав тушку зверька и подвесив её к поясу, юноша довольно улыбнулся. Теперь можно возвращаться. Громко свистнув, чтобы подозвать коня, он начал медленно спускаться с холма. Идгар Железнорукий выбрал для своего дома место в низине, поближе к воде. Это было необходимостью для кузнеца, имеющего дело с огнём. Да и некоторая скрытность давала дополнительную безопасность от чужаков. Поэтому увидеть родной хутор Роланд мог только взобравшись на гребень холма рядом с ним. Тем не менее, ещё не добравшись до него, юноша уже заметил некоторую неправильность, от которой в душе зашевелился червячок страха. Дыма не было заметно. Когда Роланд уходил на охоту, отец ещё вовсю работал над большим заказом. Он никак не мог успеть всё закончить. "Похоже, что-то случилось. Просто так отец не стал бы гасить огонь." Пришпорив верного Хитреца, юноша поспешил к хутору. Поднявшись на холм у дома, он убедился в своей первоначальной догадке. Хутор окружал высокий частокол, поэтому увидеть, что находится во дворе, было невозможно. Но по широко открытым воротам Роланд догадался о том, что прибыли гости. "Кого принесла нелёгкая? Новый заказ? Но к чему спешка? Мы и так через два дня на ярмарку едем. Можно и там обсудить всё." Беспокойство нарастало, поэтому Хитрецу, которого вовсю пришпоривал наездник, пришлось перейти на рысь. И даже это казалось Роланду ужасно медленным. Проехав в ворота, юноша сразу увидел гнедого коня своего дяди, живущего в Белой Топи. Соскользнув с седла, Роланд поспешил в дом. Дверь открылась, и он увидел отца с дядей, высоким черноволосым мужчиной. Оба повернули головы к вошедшему. - Быстро ты сегодня, сынок. А мы тут уже совсем изголодались. Давай-ка сюда зайца. Машинально отдав добычу, юноша несколько секунд простоял молча, но затем мысли сдвинулись с места. - Что случилось, дядя Варфрид? - Перестань пытать гостя, Роланд, - оборвал его отец. - Гостя надо сперва накормить и напоить. А только потом расспрашивать. Неужели ты забыл все правила? Варфрид махнул рукой и заговорил: - Сейчас не до правил, Идгар. Мне нужно сообщить тебе, что... - Сначала ужин, а потом разговоры. Когда Железнорукий начинал говорить подобным тоном, все возражения сами собой замерзали в горле, даже не пытаясь выйти наружу. - А тебе, Роланд, разве не нужно позаботиться о коне? Хитрец тебя уже заждался. - Хорошо, отец. Юноша вышел на улицу, едва сдерживая злость. И почему отец всегда такой упрямый? Ведь ясно же, что Варфрид принёс срочные вести, к чему тянуть? Тем не менее, пришлось задавить в себе возмущение и отправиться с Хитрецом на конюшню.
ГМ может вмешаться в любое приключение моих персонажей без предварительного согласования и договорённости. Благодарю за то, что Вам интересно читать то, что я пишу. Удачи)
Черныш, конь дяди, стоял во дворе. Спешивший гость даже не завёл скакуна в конюшню и не расседлал его. Это было ещё одним признаком срочности доставленных вестей. Беспокойство Роланда усилилось. Взяв лошадь дяди и свою юноша направился в конюшню. Первым делом Роланд занялся Чернышом. Тёмно-каштановый жеребец тяжело дышал и был весь покрыт потом и грязью. По всему было видно, что Варфрид не жалел коня, гоня во весь опор. Сняв седельные сумки, седло и попону, юноша взял в руки щётку и принялся чистить лошадь, успокаивающе разговаривая с нем. После злосчастного происшествия с ударом по голове от орка Роланд заметил за собой одну необычную особенность - он начал понимать зверей. Не как в легендах - понимать их язык и разговаривать с ними, его понимание было более поверхностным, эмоциональным. Роланд словно бы чувствовал, что происходит в душе животного, а при некотором сосредоточении мог даже отдавать простые команды без голоса, одним внушением. Вот и сейчас, произнося ничего не значащие слова, юноша попытался прочувствовать Черныша. Конь явно находился не в своей тарелке. Об этом говорили и внешние признаки - беспокойство, прядание ушами, но когда Роланду удалось установить контакт, истинная глубина переживаний едва не стала для юноши настоящим шоком. Лошадь боялась. Причём страх был не перед Роландом или хозяином. Нет, перед поездкой случилось нечто настолько жуткое, что отголоски пережитого до сих пор жили в сердце животного, не давая ему полностью успокоиться. "Что такого произошло?" К сожалению, говорить Черныш так и не научился, поэтому мысленно заданный вопрос остался риторическим. Закончив с дядиным скакуном, Роланд переключился на Хитреца. Его конь был уже не молод, но по-прежнему полон сил и задора. Рыжий, со светлой гривой, он отличался бойкостью в сочетании с осторожностью. Ещё одной чертой лошади была почти человеческая хитрость, используя которую он добывал себе различные вкусности. Вот и сейчас Хитрец повернул голову к хозяину, негромко всхрапывая. Обычно после удачной охоты Роланд давал ему яблоко или даже кусочек сахара. - Перестань, Хитрец, не до тебя сейчас! Конь обиженно фыркнул и отвернулся. Невероятно, но даже его спина выражала собой острую обиду и недоумение от подобного обращения с собой. Даже сильное беспокойство, владевшее юношей, слегка отступило перед этим ярким образом. - Не дуйся, принесу я тебе яблоко. Только позже. Стой спокойно, мне нужно побыстрее здесь всё закончить. Что-то случилось в Белой Топи, и мне очень хочется узнать об этом. Понимаешь? Позже, позже. Почистив шкуру и копыта, Роланд довольно выдохнул. Рутинная, пусть и приятная процедура осталась позади. Теперь можно с чистым сердцем возвращаться в дом. Кто знает, может, отец уже оттаял и разрешит Варфреду всё рассказать? Вот только седельные сумки стоит перевесить поудобнее... Маленький металлический предмет, выпавший на землю, когда юноша поправлял сумки, привлёк внимание. Наклонившись за ним, чтобы рассмотреть повнимательнее, Роланд так и застыл с согнутой спиной. Маленький, покрытый чем-то бурым наконечник стрелы с обломанным древком. Ничего примечательного, если бы не одно "но". Стрела была орочьей. "А бурый налёт - это кровь." Сердце ухнуло куда-то в пятки, а на лбу выступила холодная испарина. Роланд на несколько секунд будто бы вернулся в ту тёмную ночь, круто изменившую всю его жизнь. "Орки... Но какое они имеют отношение к Белой Топи?" Догадка уже свербила внутри, но юноша боялся оформить её окончательно, облечь в слова. Беспричинный страх овладел им, будто опасность, которой ты дашь имя, станет реальной. Подняв наконечник, на деревянных, негнущихся ногах Роланд направился к дому. Открыв двери, юноша, уже не в силах справиться с эмоциями, спросил прямо с порога, вытягивая вперёд ладонь, на которой лежало оружие орков: - Что случилось, дядя Варфрид? Откуда это?
ГМ может вмешаться в любое приключение моих персонажей без предварительного согласования и договорённости. Благодарю за то, что Вам интересно читать то, что я пишу. Удачи)
Отец и Варфрид, сидящие за столом и склонившие друг к другу головы, будто заговорщики, не желающие, чтобы их слышали посторонние, отпрянули друг от друга. Но уже в следующую секунду их сходство исчезло, каждый повёл себя по-своему. Отец смотрел на Роланда хмуро и недовольно, с отчётливо читаемым раздражением. Дескать, пришёл молокосос, прервал важный взрослый разговор. Дядя же... В его глазах отчётливо мелькнул страх, пусть на мгновение, но это был именно страх! Роланд похолодел от предчувствия, но всё же повторил вопрос твёрдым голосом: - Что это такое? - Наконечник орочьей стрелы. Я думал, ты в этом разбираешься, - хмурым, но одновременно каким-то усталым голосом ответил отец. - Я вижу, что это стрела орка! Почему она у тебя, дядя? Идгар посмотрел на родственника, вздохнул и сказал: - Расскажи ему. Всё равно придётся, так пусть лучше сейчас. Варфрид вытер широкой ладонью лоб, прежде чем заговорить глухим голосом: - Орки напали на нас днём, когда никто не ждал. Непонятно, как им удалось подобраться так близко незамеченными, но это так. Нападение оказалось неожиданным, даже ворота закрыть не успели... *** Белая Топь была довольно крупным поселением. В ней насчитывалось без малого сорок хозяйств. Основную массу составляли землепашцы, занимающиеся выращиванием пшеницы и других культур, но были, разумеется, и ремесленники. Кузнеца только своего не имелось, поэтому и приходилось обращаться в случае нужды к Идгару, поселившемуся в отдельном хуторе. Железнорукого много раз заманивали перебраться в Белую Топь, даже обещали выстроить ему сообща дом и кузню, но кузнец упрямо отказывался, выбирая одиночество и тишину. Имелась в Топи и своя харчевня, куда после тяжёлого трудового дня стекалась вся мужская и часть женской части поселения. В общем, село, как село, ничего особо примечательного в нём не было. Учитывая близость орков, да и других лихих людей, окружена была Топь высоким частоколом. В первые годы даже ров вырыли вокруг, но со временем он заплыл и зарос травой. Не заглядывали вороги в Белую Топь, слишком уж сложно было найти безопасную дорогу до села, стоящего в окружении болот. Тем не менее, совсем уж беспечными жители Топи не стали. По-прежнему у ворот высилась вышка, на которой обычно сажали какого-нибудь мальца с наказом следить за горизонтом, высматривать опасность. Правда, обычно наблюдатель замечал приближение званых гостей да торговцев, что направляли свои повозки с товарами к Белой Топи. В тот день на вышку назначили семилетнего Кенульфа. В деревне мальчишку все называли Лягушонком за прыгучесть и юркость. Как и многие дети своего возраста, он отличался изрядной непоседливостью и воспринял своё назначение как наказание. Ослушаться старших, конечно, было невозможно, поэтому, скрепя сердце, Кенульф забрался на площадку и принялся уныло разглядывать горизонт. Занятие это Лягушонку надоело очень быстро. Солнце, поднявшееся уже довольно высоко, начало припекать. Отсутствие развлечений, жара, неподвижная поза - всё это слилось в одну общую силу, противостоять которой у Кенульфа не было абсолютно никаких возможностей. Мальчонка уронил голову на руки и задремал, прислонившись к ограждению. Проснулся Лягушонок внезапно, словно от толчка. Осознав, где он находится и насколько серьёзный проступок совершил, мальчишка встрепенулся, ожидая сурового окрика взрослых. Но ничего не происходило - вокруг звучали только привычные, каждодневные звуки. "Похоже, никто не заметил. Повезло! Надо быть осторожнее, а то батя такую взбучку устроит! В прошлый раз за те пирожки неделю сесть не мог нормально!" Воспоминания о еде вызвали урчание в желудке. Мама собрала ему немного продуктов в дозор. По хорошему, стоило бы потерпеть и перекусить ближе к полудню, но какой мальчишка способен думать о будущем больше пары минут? Настоящее, вот что действительно важно. Развязав узелок, Лягушонок вытащил ломоть хлеба и варёное яйцо. Сноровисто очистив последний от скорлупы, мальчишка принялся быстро уплетать лакомство. Когда яйцо исчезло в бездонном желудке и хлеба осталось всего на пару укусов, Лягушонок выпрямился и снова окинул взглядом окрестности. Поля, дорога и... Кусок намертво встал в горле, во рту пересохло. Серые тени скользили рядом с частоколом. Грубые лица, массивные фигуры, кустарно сделанное оружие. Орки! Но откуда они взялись? Как оказалось, что их никто не увидел? "Ты их не увидел. Потому что спал и жрал. А теперь уже поздно." Взгляд скользнул к воротам. Так и есть, через открытые створки внутрь уже забегали первые враги. Лягушонок открыл рот и закричал. Голос его срывался на писк, но он не прекращал: - Орки! Орки! Тревога! Все сюда! Крайний дом полыхнул и задымился густым чёрным дымом. Сначала одинокие, но быстро объединившиеся вместе, зазвучали испуганные крики. Через некоторое время к ним добавился лязг сталкивающегося оружия. Мужчины, пусть и застигнутые врасплох, начали организовывать оборону. Лягушонок уже не кричал, сжавшись в комок на верхушке дозорной башни. Зажмурив глаза, он взывал к духам, чтобы те сделали его невидимкой, а жутких орков выбросили из деревни. Но его мольбы не были услышаны. Вышка дрогнула, потом ещё раз. Открыв глаза, мальчишка прислушался. Стук топора и мерные содрогания настила под ногами - вывод напрашивался сам собой. Судорожно схватившись за ограждение, мальчишка пронзительно закричал. Вышка дрогнула ещё раз, а затем медленно завалилась набок. Площадка, где сидел Лягушонок, обрушилась прямиком на крышу рядом стоящего дома. От удара в голове помутилось, и Кенульф перестал что-либо слышать и видеть... *** -...В конце-концов мы собрались вместе и отбросили орков. Когда их выгнали за село, уже начало темнеть, мы закрыли ворота и принялись тушить пожары. Никто не собирался преследовать их, слишком мало нас осталось, да и раненых было слишком много. Когда суматоха поутихла, начали подсчитывать потери. Тогда мы и поняли, зачем приходили эти уроды. - Зачем же? - не выдержав напряжения, спросил Роланд. - Говори же! Варфрид скривился, словно от зубной боли, но ответил: - Пленники. Они забрали с собой пленников. Детей и женщин. Не всех, конечно, но много пропало. Сердце сжалось от острой боли. Роланд наклонился вперёд, не замечая, как побелевшие от напряжения пальцы ломают дерево стола. - Что с Эалвен? Варфрид покачал головой, избегая встречаться взглядом с юношей. - Отец... Что мы будем делать, отец? Роланд смотрел на своего родителя, не веря тому, что только слышал. Мозг отказывался признавать правду. Роланд словно снова вернулся в детство, где отец был кем-то вроде бога и мог сделать всё, что угодно. Вот и сейчас ему хотелось, чтобы папа исправил всё одним махом. Дурацкое, несбыточное желание.
ГМ может вмешаться в любое приключение моих персонажей без предварительного согласования и договорённости. Благодарю за то, что Вам интересно читать то, что я пишу. Удачи)
Идгар промолчал. Да и что тут можно было сказать? Первым молчание нарушил Варфрид: - Ты должен помочь нам, Идгар. Больше некому. Мы понимаем, что одному тебе не справиться, поэтому вот... На стол плюхнулся мешочек с монетами. Они сиротливо звякнули, жалуясь о том, как их мало. Кузнец даже не посмотрел на него, продолжая разглядывать лицо сына. Он словно пытался прочитать на нём что-то, понятное ему одному. Роланд же, услышав предложение дяди, тут же воскликнул: - Отец! Идгар сжал кулаки и поднялся на ноги. По застывшему лицу кузнеца невозможно было прочитать ни одной мысли. Впрочем, от этого становилось только страшнее. Даже Индар не рискнул подать голос. Идгар прошёл по комнате к камину. Порывшись на верхней полке, он извлёк на свет потёртый кожаный мешочек. Судя по круглым бокам, в нём монет находилось значительно больше, чем в том, что принёс с собой дядя. Вернувшись к столу, отец положил его рядом с дядиным. - Это твоё будущее, Роланд. Да-да, я копил эти деньги на твою свадьбу и первое время вашей совместной жизни. Ты ведь и не думал оставаться со стариком-отцом, верно? Не надо отрицать, я же всё понимаю. В общем, здесь хватит на лошадей, припасы и наёмников. - Каких ещё наёмников? - удивление в голосе юноши было непритворным. - Тех самых. Ты ведь не рассчитываешь, что мы разберёмся с целой бандой орков вдвоём? Роланд криво усмехнулся. Вообще говоря, он не думал о том, как будет вызволять любимую. Он представлял себе только бешеную скачку по следу, а потом... "Да. Потом бы они тебя зарубили и поехали дальше." Лёгкая досада на собственную глупость продлилась недолго. Юности свойственно наплевательски относится к собственным ошибкам и излишне пристально к чужим. Тем не менее, желание спорить с отцом поутихло. Роланд был готов слушаться и подчиняться, осознав, что родитель поможет ему со спасением. - Утром мы отправимся в Олений Яр. Там закупимся и найдём ещё участников похода. Сейчас давайте ужинать и спать. - Но мы можем выехать прямо сейчас! - воскликнул Роланд, не выдержав. - Ехать до Яра целый день. Если выедем сейчас, то все вымотаемся, а прибудем днём. Кабаки заполняются к вечеру, так что нам всё равно придётся ждать. И вообще, хватит спорить со мной, сын! Делай, что велено! Роланду пришлось уступить, хотя всё его существо требовало немедленных действий. Только авторитет отца и понимание, что в одиночку Эалвен не спасти, удержали юношу. Он кипел внутри, но снаружи старался сохранять спокойствие. Ужин прошёл практически в полном молчании, отец и дядя лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами о погоде, лошадях и других бытовых мелочах. Спать Роланд отправился на конюшню. Ему было душно в четырёх стенах, а там, среди лошадей, постоянно фыркающих и шумно дышащих, было намного спокойнее. Кроме того, Черныш нуждался в успокоении. Протянув незримую, тонкую нить связи с лошадью, Роланд пытался передать ей слова утешения, ощущение надёжности и безопасности. Эти усилия настолько вымотали юношу, что он сам не заметил, как заснул. Сон его был беспокойным и наполненным образами кровожадных орков, убивающих отца, дядю, его самого, Эалвен. Раз за разом он бросался на спасение девушки, и каждый раз орки их убивали, десятками разных способов. Поэтому, когда сильная рука отца тряхнула за плечо и вырвала из пучин сна, Роланд чувствовал себя едва ли не более уставшим, чем когда ложился. - Собирайся, мы отправляемся! Трое всадников покинули хутор. Один отправился в Белую Топь, сообщить всем, что Идгар дал согласие. Двое других, отец и сын направились Олений Яр. Начиналось длинное приключение, из которого ни один из них не вернётся прежним...
ГМ может вмешаться в любое приключение моих персонажей без предварительного согласования и договорённости. Благодарю за то, что Вам интересно читать то, что я пишу. Удачи)
