Рэн ожидал от Виттории чего угодно, и все же она сумела удивить его. Эти слова, о Силе - он уже слышал их. От своего отца. Неправильным был только вывод. Но тут не могло быть иного - источником этой доктрины был лично его отец, сформулировавший ее в дискуссиях со своим Учителем и далее всю жизнь познававший глубинную сущность своего откровения. Очевидным становился и источник этих познаний у Виттории. Отец рассказывал ему о друге его падавана Шона Мэллори по имени Руэнн, который был мудр не по годам, и Сила в нем проявлялась мощно, но был он недостаточно терпелив, и не постиг знание до конца, поддавшись искушению Темной стороны получить все и сразу. - Верно почти все, Виттория, - Рэн назвал ее по имени. - Но не верно главное. Теперь я знаю, кто ваш учитель, леди. Ведь это джедай... бывший джедай по имени Руэнн, не правда ли? Откуда я знаю это? Ваши слова - часть новой доктрины, сформулированной моим отцом. Рэн сделал паузу, сканируя Силу вокруг и ощущая застывшую угрозу. Нет, это не засада. Точнее, не засада живых существ. Дроиды, не подчинившиеся Армаде после уничтожения 102-го? Или что-то иное? Пока он этого не понял, но в Силе ощутил приближение ученика. Как это было несвоевременно! - Не приходилось вам слышать от своего Учителя имя Сур Дралл? Под этим псевдонимом в Ордене знали моего отца, тогда он еще был рыцарем, и мастером стал уже после бегства Руэнна. Он достиг выдающихся результатов в техниках постижения знания, а в Орден он вступил уже взрослым, образованным человеком, и его разум не был порабощен догматами, ограничивающими мышление джедаев. Вы правы, Виттория. Эти ограничения - удел тех, кто боится Силы. Кто сам слаб, и культивирует в себе слабости, вместо того, чтобы искоренить их. Но и Тьма - неверный выбор. Вы все равно служите Силе, а не она вам. Но если Свет защищает тех, кто служит ему, Тьма - разрушает. Как наркоман, наслаждающийся спайсом, наслаждаются мнимым могуществом адепты Тьмы, и становятся жертвами, подобно наркоманам теряя всё, что им дорого, и наконец саму жизнь. Руэнн поторопился, решив, что он постиг великое знание. А мой отец не спешил, и действительно постиг его. Рэн снова сделал многозначительную паузу, давая Виттории осмыслить значимость момента. То, что ему предстояло сказать, могло открыть перед ней новый путь, если она захочет услышать и понять. - Свет и Тьма есть, Виттория. Они - часть Силы, но есть важное "но". Тьма не страшна, когда она - тень при Свете. Пока в тебе Свет, Тьма не поработит тебя, даже если ты берешь часть ее энергии. Но если Тьма затмит Свет, она возобладает над тобой. Серые неправы, ибо баланс размывает границу Света и Тьмы, и уже нет Света, есть полу-Тьма, которая рано или поздно станет Тьмой. Я - не серый джедай. И не рыцарь Ордена. Я - Мандалорский рыцарь, - Рэн произнес это с гордостью. - Я не служу Свету, и не боюсь Тьмы. И Свет, и Тьма служат мне, а я служу Мандалору. Тьма не страшна мне, потому что я мандалорец, а наша культура с детства изживает слабости и страхи из личности. Мой отец понял это - что именно мы, мандалорцы, должны стать носителями новой доктрины, потому что мы устоим перед соблазнами Тьмы и не станем бояться ограничений Света, лишая себя выбора и возможностей. Наша культура - основа свободы личности, и даже Сила не способна лишить нас этой свободы. Рэн сделал паузу, прислушиваясь к колебаниям Силы, и подвел итог: - Я чувствую, вы все еще ищете возможности одолеть меня. Зря. У вас все еще есть выбор, Виттория. Так что вы выберете - послушно отдать остатки себя Тьме, умереть ее рабыней, или дать бой, победить Тьму и освободиться от ее власти? Я могу помочь сделать это, но я не могу сделать это за вас, Виттория. Это ваше решение и ваша борьба. Боритесь, и мы вместе будем создавать новый Орден, который изживет слабости джедаев, взяв только полезное из их наследия, и навсегда избавит галактику от власти Тьмы. Сказано это было без патетических интонаций, спокойно и уверенно. Это было не изложение лозунгов - это было реальное предложение.
По мере того, как Рэн говорил, лицо Виттории все больше прояснялось. Сумрак, боль и жажда мести неожиданно уступили место более светлым чувствам. Каждое его слово словно чудодейственным бальзамом лечило ее многолетние раны. Она не ошиблась! Она нашла того, кто воплотил все самые заветные мечты ее учителя. - Да, Руэнн был моим учителем, и я много раз слышала от него имя мастера Дралла - подтвердила Виттория. - Но должна тебя огорчить, Рэн... твой отец ошибался. Голос ее возвысился, окреп. Она сейчас ощущала невиданную мощь — просто от сознания того, что не одна стоит в чистом поле, окруженная трупами врагов и друзей. Что есть тот, кому можно и должно протянуть руку. - Я не служу Силе, - она горделиво вскинула голову. Сила переполняла ее, как и раньше, но что-то кардинально изменилось в ее течении. Она не причиняла страдание, готовое выплеснуться возмущениями и вполне материальными последствиями этих черных всплесков. Как будто скала, вставшая на пути бешеного потока и превращавшая течение в чудовищный по мощи водопад, неожиданно исчезла, и река понесла свои воды широко и открыто... - Никто никому не служит, Рэн, назовись он хоть джедаем, хоть мандалорским рыцарем. Сила безлична, она всего лишь инструмент. Ты сам приводишь ее в движение, своими чувствами и эмоциями. Чем сильнее чувство, тем мощнее инструмент. Да, она разрушает... неумелого и самонадеянного адепта. Но Руэнн... Лицо вдруг ее помрачнело. Мэллори! В Ордене они с Руэнном росли вместе и вместе же обучались — связь этих двоих людей была крепка. Виттория не сомневалась: Мэллори отлично знает, кто был причиной смерти его грешного друга. Не ловушка ли это? - Мой учитель не мог ошибаться, - жестко продолжила Виттория. - Вся его жизнь после разрыва с Орденом свидетельствует о том, что он был на верном пути. Он ушел в минуту слабости, такое случается с воинами Силы... пожалуй, даже чаще, чем с обычными людьми. Ее натиск в ментальную область своего противника... или соратника — был неистовым. Если бы Рэн хоть одним намеком, одним проблеском мысли дал бы ей понять, что как и Мэллори знает все... она бы атаковала без промедления. Но он не знал. Рука, потянувшаяся было за мечом, опустилась на полдороге. «Это охотник, баунтихантер... да, он ничего не знает про меня - или умело маскирует знание. Но Мэллори силен, Мэллори не последняя шишка в Ордене. Он мог направить, стоять за ширмой, дергая ниточки. Месть не свойствена джедаям...ха! Да еще как. Все эти слова, и этот обманчивый покой, это маскировка. Не поддавайся, не верь.» Демон вновь расправил свои черные крылья. - Я готова протянуть тебе руку, Рэн, - тон ее голоса неуловимо изменился, появились вкрадчивые нотки, искренность исчезла без следа. - Пусть ты также заблуждаешься, но это поправимо. Я докажу тебе, что твои слабости и страхи не изжиты, как ты считаешь. Как скрытые резервы, они ждут своего часа, ждут знака, чтобы вырваться на волю и помочь тебе помимо твоей воли и взращенных принципов. И я вижу: этот знак... Виттория вздрогнула — в Силе появились возмущения. Слабые, но нарастающие с каждой секундой. Выглядело все так, будто адепт намеренно и искусно скрыл себя, чтобы выйти на сцену в последний момент. «Мэллори... или кто-то из его орденских крыс» Виттория скользнула взглядом по поясу Рэна. Свой меч был привычнее, да и эффективнее. Если противник хотя бы на долю секунды утратит концентрацию, она вернет свое оружие. - … уже здесь, Мандалор!
*** Опасность была повсюду, но появись в коридоре отряд вражеских бойцов, Дэнни наверное вздохнул бы с облегчением: уж очень зловещими казались пустынные помещения, анфиладу которых он пролетел на одном дыхании. Точнее, совсем без дыхания, поскольку от сознания неминуемой беды совсем забыл, зачем ему легкие. А поэтому очень быстро устал и остановился, чтобы унять бешеный ритм сердца и разжиться кислородом. Голова еще больше закружилась, Дэнни машинально оперся о стену.. и чуть снова не грохнулся,теперь уже от удивления: небольшая часть стены медленно открыла нишу. - Мина! - Даниэль завороженно смотрел на мерцающий индикатор. Рэна учила его обезвреживать взрывные устройства, но в этом искусстве они остановились где-то на половине пути. А эта дьявольская игрушка явно требовала навыков из второй половины. Дэнни растерянно повертел головой — и обомлел: в глубине темного прохода мерцал такой же зловещий огонек. И еще дальше. - Да их тут... - Дэнни забыл про усталость и лихорадочно нажал вызов на комлинке. Рэн был вне доступа, но откликнулась Рэна. - Рэна!! Смотри, - он включил голосвязь и показал ей одну мину. - Здесь их штук десять... или даже больше... как попал? Потом скажу. Их надо быстро снять... потому что здесь где-то Рэн-буир... нет, вроде больше никого... или? Не знаю. Рэна!! Связь неожиданно прервалась, но Дэнни надеялся, что Рэна зафиксировала его координаты. А пока, нужно было найти отца, тем более Даниэль чувствовал: тот совсем близко. - Рэн! - Дэнни заорал что есть мочи и влетел в просторный холл, где зияла единственная раскрытая дверь. Из двери струился мягкий свет и слышались голоса. Отец был жив! - Рэн, здесь мины!! - Дэнни ворвался в кабинет и замер. - Здравст... В следующий момент неистовая сила закрутила его веретеном и бросила на пол, прямо под ноги незнакомой женщины.
*** Какой превосходный подарок! Виттория торжествующе усмехнулась, уловив короткий миг замешательства своего противника. Ребенок! В этот же самый миг незримая паутина Силы с ног до головы обвила маленького пришельца и мощным рывком швырнула на пол — прямо между ней и Рэном. В какую сторону склонится чаша весов, на противоположных сторонах которых стояли Виттория и Рэн, свет и тьма? Равные друг другу, уравновесившие друг друга — но этот хрупкий баланс нарушится очень и очень скоро. Виттория понимала: мальчишка появился не случайно. - Изжиты, говоришь... - она хищно осклабилась. «Посмотрим, насколько изжиты, когда световой меч ядовитым жалом застынет у горла ребенка. Или ты хладнокровно будешь смотреть, как эта маленькая жизнь напоит собой великую Силу? Нет, Рэн. Ты дашь волю своему гневу, ты дашь волю своему страху, страху непоправимой утраты, ужасу бессилия и предстоящему аду угрызений совести. Ты ничего не сможешь сделать.. не успеешь, Рэн» Все это заняло менее секунды, а еще через сотую ее долю в руке Виттории оказался световой меч, меч Руэнна. - Вот и проверим, - она активировала клинок. … и время замерло, а небо почти рухнуло на землю. Клинок был ярко-зеленым, изумрудным - как цвет молодой травы под весенним солнцем. Виттория на краткий миг зажмурилась... и это промедление спасло Дэнни.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Колебания Силы были мощными и явственными. Рэн чувствовал - его слова не канули в гулкой пустоте здания, они отозвались в душе Виттории. Ему удалось поколебать власть Тьмы. Но лишь поколебать - Тьма не желала отпускать свою жертву, и нанесла ответный удар. Дан появился в здании, безусловно, по воле Силы. Но Тьма его вела или Свет? Ответа на этот вопрос Рэн не получил, но зато получил ответ на другой важный вопрос - что приготовила ему Виттория в качестве финального аргумента. Его связь с учеником становилась все сильнее, и он прочел этот ответ в его сознании. Мины! Реакция Рэна была чисто прагматической - он через систему шлема подал бес'улиику команду на взлет, и следом - зависнуть в режиме ожидания. Пришлось ослабить концентрацию, и Темная сторона немедленно бросила Витторию в атаку - как раз до них добрался Дан, и момент был самый благоприятный. И все же, и Виттория, и напрявлявшая ее Темная сторона, просчитались. Мандалорский командир не впадает в ярость или панику при угрозе жизни его воинам, даже если это его родня (а обычно в отряде и есть родня). Он делает все, чтобы сократить потери и победить, решая эти вопросы чисто профессионально. Вкладываясь в телекинез, Рэн рванул ученика к себе, и не дал Виттории притянуть его под удар меча, но и вырвать из ее телекинетического рывка не смог. На миг возникло равновесие, но Рэн внезапно изменил тактику, отбрасывая Дана, и его инженерные знания позволили точно направить равнодействующую сил - его и Виттории - в нужном направлении, а сам атаковал соперницу. - Дан, не лезь! Назад! - приказ, сочетаемый с жестким ментальным воздействием, должен был вырвать ученика из-под власти приведшей его сюда Силы. Голубой и зеленый клинки с треском энергетического контакта скрестились. - Зря, леди Альхад! Очень зря. Вы же умный человек! - Рэн перешел на смесь Джем'со и Шии'чо, смещая акцент с защиты на атаку, и начал теснить соперницу, стараясь решить параллельно две задачи - оказаться поближе к Дану и к окнам. У него был джет-пак, и перспектива взрыва здания его не страшила, единственной сложной задачей при этом было спасти ученика. - Боритесь, Альхад! Это - не ваше решение. Это - воля Темной стороны, - Рэн готов был пустить в ход козырь, древнюю технику боя на бескадах, неизвестную Виттории, но не спешил, давая ей шанс передумать. - Хотите устроить коллективное самоубийство? Зачем? Вы не выиграете. Это - поражение. Ваше поражение в борьбе за свою личность, полное и окончательное. В словах Рэна звучала полная уверенность. Он не дрогнул под угрозой потери. Тьма не коснулась его сознания, не пробив его защиту. А сам он атаковал - мечом и Силой, правдой Светлой стороны против лжи Тёмной. - Вам не нужно умирать, Виттория. Этого хочет Тьма. Не вы! - она отразила очередную атаку, и была еще очень сильна, но сейчас Рэн уже точно знал - он сильнее, и если бой продолжится, его победа лишь вопрос времени. И уже не долгого времени. Несомненно, Виттория тоже осознает это. И сейчас вопрос - в ее решении. Что она выберет - умереть от меча, попытаться устроить взрыв и похоронить обоих, или все же она сможет одолеть гнет Тьмы и остановиться на краю гибели? По ее действиям, Рэн чувствовал - она еще верит, что сможет переиграть его. - У вас нет шансов, Альхад! Мой дроид уже в воздухе, система управления огнем - на автоматике. Вам не удастся взлететь. Вам не нужно умирать, Виттория. Вам есть, ради чего и ради кого жить! Это была последняя попытка достучаться до ее разума. Сейчас она примет решение - Рэн чувствовал предельное напряжение, возникшее в Силе. Джет уже был на предактивации - одно мигание глаза на отметке, и двигатель даст тягу. Но ситуация с Даном была угрожаемой, удастся ли спасти его, если Виттория решит идти до конца, было не очевидно. Рэн собрал предельную концентрацию Силы, и все равно этого могло оказаться недостаточно.
Как яркий тонкий луч, прорвавшийся сквозь плотную тьму, на мгновение слепит глаза, так и этот изумрудный блеск затмил внутреннее зрение Виттории, ментально отбросив ее на двадцать пять лет назад. Всего десятая доля секунды понадобилась ей для того, чтобы во время этой ретроспективы получить страшный душевный ожог: ее коснулась правда. Вся правда о той давней схватке с учителем, в которой она думала — что победила. Которую положила в шкатулку трофеев и сладких побед, чтобы на досуге открывать и наслаждаться всемогуществом. Все было ложью, все! Ее недавний монолог о Темной стороне, тщетные попытки перекроить реальность под свое мировоззрение и навязать эту точку зрения противнику. Горькая, мучительная, обжигающая правда — Руэнн ее переиграл вчистую, а сейчас к повторению его успеха был близок мандалорец. Она считала, что учитель вышел на поединок как адепт Темной стороны, точнее того учения о Силе, которое он сформулировал и которому следовал до последних дней жизни. До последних — но только не до того самого момента, когда скрестил свой алый клинок с ее оружием. Руэнн не собирался побеждать! Руэнн сражался алым световым мечом, чтобы она до последнего верила в незыблемость его постулатов, но на его поясе покоился старый меч, верный друг и соратник еще с тех времен, когда молодой джедай считал Храм своим домом, а Орден семьей. Именно его он приготовил для своего еще нерожденного сына — которого (конечно же!) увидел в Силе гораздо раньше того момента, когда Виттория выложила свой главный козырь. Руэнн вернулся к Свету, и свет дал ему знание, тактику и стратегию, а она... Она послушно следовала по тропе, которую проложила не она сама! - Ненавижу!! - рычала Виттория, нанося град ударов и держа меч обеими руками: из-за небольшого замешательства она упустила подходящий момент, чтобы вырвать свой алый двухклинковый из мандалорского плена, а сейчас противник просто не давал ей шанса даже на миг изменить направление концентрации. - Ваши джедайские трусливые фокусы... ненавижу!! - зеленый и голубой, голубой и зеленый. Дорогая мебель кабинета уже давно превратилась в груду деревянных обугленных обломков. - Это твое поражение! - Виттория тщетно пыталась нанести удар по джетпаку: в ситуации, когда ее козырь случайно вывалился на стол, другого ей просто не оставалось. - Умрешь — ты! Со своей светленькой чистенькой моралью! Меч был неудобен, она очень плохо чувствовала с ним течение Силы, а собственные физические силы уже иссякали. Оставался мальчишка... - Для чего тебе этот пацан?! Разве ты не видишь — он весь во Тьме!! Ты! Правильный джедайский Мандалор — ты же его держишь при себе как резервную батарейку! Ты! Виттория уже почти не нападала, отвечая на неистовый натиск исключительно блокирующими ударами. Она медленно отступала к двери, ведущей к спасительному транспорту. - Ты нарядил ворнскра в шкуру овцы, но от этого он не стал травоядным!! Лети, мандалорец! Давай!! Ты уйдешь от меня, но не уйдешь — от него!! Этот парень останется — у меня! И не пройдет года, как он сам всадит тебе меч в печень... Створки ангара разошлись, но Виттория отлично знала, что ей не уйти на нем от огня бес'улиика. Не был бы всадник адептом — ушла бы. Но сейчас ей нужно был только одно: заложник. Дорогой заложник, который обратит схватку в цугцванг для Рэна. Какой бы ход тот ни сделал, он проиграет. Уничтожив ли их вместе с мальчиком, или оставив мальчишку Виттории вместе с жизнью... Он проиграет в любом случае. Был и еще один фактор: парнишка щедро транслировал в Силу столько темных и страшных эмоций, что ими одними можно было продержаться и заменить собственные угасающие силы. Она не зря назвала его — резервной батареей.
*** Бессилие и страх. Ненависть и отчаяние. Темный коктейль, щедро замешанный опытной рукой адепта... Когда Дэнни отшвырнуло от казалось бы неминуемого удара слепящей зеленой молнией (именно так он увидел световой меч Виттории), когда Рэн что-то крикнул ему... смысл его слов дошел до Дэнни только через добрые несколько десятков секунд... одним словом, когда Дэнни осознал, что ничего не сможет сделать, если смертоносный удар настигнет отца, в этот миг он по самую макушку погрузился в ад. Так больно ему не было никогда, даже во время татуинской схватки, когда бешеный водоворот темной силы разрывал его на части. Он почти не дышал, только судорожно хватал пересохшими губами горячий воздух. - Папа!! - голос неожиданно прорезался, Дэнни метнулся к отцу, судорожно доставая бластер. Он чувствовал — противница слабеет. Хуже всего, что он слабел также, и руки предательски тряслись. Альхад... Теперь он стоял чуть позади Рэна и мог видеть ее искаженное яростью лицо, знакомое по коротким информационным выпускам. Правительница Тариса, тиран и преступница. Дэнни стиснул зубы и послал в противницу серию выстрелов — целясь прямо в это злобное и страшное лицо... и в этот момент видел бы он себя! Почти точно такое же выражение жестокости и ненависти — отразилось как в зеркале. Серия прервалась очень быстро, оружие кувырнулось из его руки, а потом он и сам упал плашмя. Пол, казалось, качался под ним... из недр здания нарастал жуткий вибрирующий звук. - Все кончено, Рэн, - послышался над ним ее голос, и в этот миг пол ушел куда-то вниз, а стены закружились адской каруселью.
*** - Все кончено, Рэн, - на ее руке пульсировал активированный индикатор подрыва. Рэн не знал этой маленькой хитрости, но мины, заложенные в Шипе, не взорвались одновременно. Виттория намеренно оставила себе такой вариант, как раз на случай, если ей потребуется небольшой запас времени — всего полминуты. Здание, уже лишенное фундамента, медленно оседало, детонация происходила с эффектом домино, добираясь до высшей точки. Мальчишка упал первым, даже не столько от ее силового толчка, сколько от потери равновесия. Рядом с ним уже зиял огненный провал, стены складывались как карточный домик, Виттория чудом удержалась, чтобы не соскользнуть в эту преисподнюю. - Он мой! - она зловеще протянула последнее слово, карабкаясь к спидеру. У нее еще оставались пара десятков секунд — чтобы добраться до транспорта, чтобы притянуть свой неожиданный трофей и покинуть с ним обреченное здание. Вряд ли Рэн сможет хладнокровно расстрелять ее вместе с заложником.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Попытка поразить реактивный ранец была умным ходом, надо было отдать должное леди Альхад. Но Рэн знал, что поврежденный джет - погибель хозяину, и во время доработки своих доспехов снабдил его прочной оребренной бескаровой броненакладкой. С этой защитой он не боялся повредить джет, используя выученный у матери прием работы - лежа на спине мчаться на джете по коридору, стреляя с двух рук, и не опасался попаданий в джет из бластера. Пробить эту защиту мечом было сложно - ее надо было продавить, скользящий удар не был опасен, а нанести мощный удар он своей сопернице не дал. И она, исчерпав атакующие возможности, применила свой последний козырь. "Нет, все только начинается!" - эту мысль Рэн не облек в слова. Со стороны казалось - Темная сторона побеждает, Виттория не остановится и не одумается. Но происходящее в Силе невидимо простым взглядом, и лишь владеющий Силой видит суть вещей - если его познание Силы достаточно глубокое для этого. Рэн, благодаря школе отца, обладал навыком познания в Силе, и будущее открывалось ему раньше, чем наступало. Видел он не только будущее, но и глубинную сущность происходящего - Тьма почувствовала, что еще немного, и она потеряет Витторию, жертва вырвется на свободу из ее плена, и потому Тьма предпочла обречь ее на гибель, пытаясь заодно уничтожить Рэна и его ученика. Рэн уже не раз встречался в смертельной схватке с адептами Тьмы, и он видел их в Силе - полностью поглощенных Тьмой, без единого проблеска Света. Виттория же, вопреки своим ужасным деяниям, была не такой. Тьма плотно окутывала ее, но внутри был Свет, не смешанный с Тьмой и так ей и не уничтоженный. Виттория была очень сильна, и видимо поэтому сохранила себя саму, не растворившись в Темной стороне без остатка, а эта ее истинная сущность была, как не удивительно, Светлой. Значит, за этого могущественного адепта надо было биться с Тьмой до последнего. Вернувшись к Свету, она сможет сделать многое, чтобы не допустить нового торжества Тьмы и спасти больше жизней, чем загубила в своем служении Тьме. Мысль быстрее, чем сверсветовой перелет, она пронзает время мгновенно, и Рэн знал, что будет, и что он будет делать. Бороться до конца, пока есть хоть один шанс. Он не ринулся в погоню. На координатной сетке системы целеуказания он зафиксировал ангар, к которому рвалась Виттория, и передал бес'улиику команду на пуск ракеты. Она прошила дверь ангара, и взрыв от попадания в переднюю часть корабля отбросил Витторию назад, к разверзающейся бездне. - Хватит бегать от самой себя, Альхад! Уйдем вместе! К Свету! Дан, руку! - струи из джета ударили в пол, Рэн телекинезом потянул к себе ученика, а две ракеты с наруча разнесли каркас окна, освобождая путь наружу. Здание уже начинало оседать, и хотя инерция гигантского строения была велика, времени на принятие решения у Виттории было уже очень мало. Впрочем, очень мало его было и у Рэна. Он осознанно рисковал - своей жизнью и жизнью ученика, чтобы Свет стал сильнее, а Тьма лишилась своей жертвы и потерпела еще одно поражение в своем извечном противостоянии со Светом.
Если бы смерть имела образ, то по версии Дэнни, она предстала бы именно такой, какой он сейчас видел Витторию. Видел не глазами, а внутренним сокровенным зрением — она имела вид человека, но за этой жалкой оболочкой стояла... пустота. Жуткая ледяная пустота, которая сейчас поглощала Даниэля: медленно и неумолимо, подобно удаву, подобно сарлакку. - Дан, руку! - крикнул знакомый голос из единственного светлого проблеска в этой черной бездне. Здание содрогалось в агонии, и с каждым толчком, с каждым взрывом Даниэль терял последние капли самообладания. Все, все повторялось с точностью до мелочей — огненная лавина, страшный грохот... и сейчас его придавит тяжелая плита. Десять лет назад все прошло почти мимо его сознания, отложившись смутными образами, и сейчас вернулось с сокрушительной силой. Тогда он потерял родителей, сейчас он терял отца. И точно так же, как десять лет назад за этой дорогой потерей снова стоял злой личный умысел. Виновница этой катастрофы была совсем близко, и только сейчас Дэнни осознал — что отец предлагает своей сопернице! Уйти вместе? Немыслимо! Она враг, она обманет Рэна, она убьет отца или даже хуже: черный сарлакк поглотит и его, сделает его глаза пустыми, как глаза смерти. Дэнни наконец почувствовал силовой импульс: Рэн протянул ему руку, и тепло его руки мальчик ощутил даже на значительном расстоянии. Он спасен! Отец не даст ему сгинуть в преисподней. Даниэль почти ухватился за эту спасительную соломинку... - Нет, парень, ты мой!! - у смерти был жуткий хриплый голос с адскими нотками отчаяния и злорадства. - Гадина! Ненавижу! - отчаянно заорал Дэнни, понимая, что тонкий золотой мост между ним и Рэном рушится, распадается на части в самый последний момент, когда спасение казалось таким близким. - Ненавижу! Умри! Умри-и! С утробным воплем он опрокинулся на спину, инстинктивно выставляя руки перед собой. Свет погас, уши заполнились грохотом, а легкие — удушливой пылью. Все было кончено.
*** Если бы смерть имела образ, то по версии Виттории, она предстала бы именно такой, какой она сейчас видела Даниэля: бездной, полной боли и страдания. - Отползай, - хрипло скомандовала она. Этого короткого слова и короткого движения головы было достаточно, чтобы тяжелая плита, похоронившая обоих где-то в обломках Шипа, придвинулась к ним почти на целый дюйм. Виттория чувствовала, как холодная шершавая поверхность почти касается груди, и невероятным усилием смогла остановить ее смертельный путь... хотя бы на несколько минут. Она с трудом повернула голову, встретилась глазами с совершенно безумным взглядом пацана и в этот миг поняла о Темной стороне все, что до последней минуты сознательно отодвигала на периферию сознания. Темная сторона — это и есть смерть, и смерть сейчас смотрела на нее, почти не мигая, черными как безжизненный космос, холодными зрачками. На нем были страшные отметины, на этом несчастном ребенке. Ядовитая лапа Темной стороны не раз и не два касалась его души, смерть играла с ним как с мышью, и даже хуже — кидала как приманку, чтобы закогтить очередную жертву. В это короткое мгновение Виттория с содроганием поняла, что точно так же попалась в когти смерти, прельстившись искусной сладкой приманкой. Устоять перед этим искушением мог только воин Света... или чистое, не тронутое ложью и жизненной грязью живое существо. Мандалорец — устоял. Она — нет. Мальчишка не был балансом, как она решила, увидев его впервые. О нет, он был гирей, тяжелым грузом, катализатором Тьмы. Тем мечом, который Тьма кладет на весы со словами «горе побежденным», и это была именно та чаша, на которой стояла Виттория. - Отползай, - приказала она, силовым импульсом понуждая Даниэля выбираться из-под нависшей громадины. Хвала Силе, тот зашевелился и выбрался в относительно безопасное место: под мощные балки, рухнувшие крест-накрест. - Меч! - она высвободила одну руку и протянула мальчишке световой меч Руэнна. - Запомни, Дан: Темный меч на Датомире. Виттория со свистом втянула воздух — дышать уже было трудно, а говорить еще труднее. - Не умирай, - жалко попросил ее Даниэль. Виттория даже на расстоянии слышала, как стучат его зубы. - Придешь туда... с отцом. И с мечом... который я тебе дала. - Не умирай, пожалуйста! Виттория с удивлением почувствовала, что смертельное давление чуть уменьшилось. - Она тебя найдет сама, - несколько вдохов и выдохов, как милостивая отсрочка перед казнью. Она знала: пацан недолго продержится в сражении с физическими законами, заставляющими камни падать вниз. - Датомир, - повторила Виттория. - Запомни: Датомир. А теперь... Из угла ее губ потянулась теплая струйка крови. - … теперь отвернись.
*** … каким-то чудесным образом она уже не лежала, а стояла в ослепительном сиянии, где не было ни верха, ни низа... ничего! Одна чистая и всеобъемлющая Сила, полная Сила... светлая как ясное утро. - Чем чернее была тьма, тем ярче кажется свет, Виттория, - из пелены, застилающей ее взор, вышел знакомый человек и протянул ей руку. Она не могла ответить, но, кажется, здесь не нужны были слова, да и она не уверена была, что Руэнн вообще произнес свою фразу. Казалось, она возникла сама, в ее сознании, как будто он просто стер грязь и копоть с прекрасной картины, явив ее в первозданном блеске. И Виттория крепко-крепко сжала эту протянутую руку, уголком угасающего сознания удивившись ее холоду... как будто ее пальцы коснулись металла.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Рэн боролся, боролся изо всех сил. Но все же, его могущество в Силе, хоть и значительно возросшее, было недостаточным, чтобы побороть саму Тьму. А с ним боролась уже не Виттория Альхад, а именно сама Тьма. Удар свой нанесла она в тот момент, когда Виттория, вырываясь из ее власти, уже готова была сделать первый шаг в нужном направлении. Рэн знал, что в происходящем сражении Дан - слабое звено, и предвидел, что Тьма будет использовать его слабость. Но как она это сделает, раскрыть вовремя ему не удалось. Приемный сын и ученик сам стал исполнителем воли Тьмы, хоть и неосознанно. И теперь был на грани гибели сам, обрекая на гибель и Витторию, и Рэна. Не будь Рэн мандалорцем, он бы наверняка погиб вместе с Даном и Витторией, в бессмысленном самопожертвовании. Но мандалорцы действуют иначе. Они не бросают своих. Но они не жертвуют собой зря, умножая напрасные потери. Они сражаются так, чтобы максимально эффективно выручить товарищей. И Рэн вступил в борьбу, почти безнадежную, но все же у него был план - спонтанный, родившийся мгновенно, но дающий хоть какие-то шансы на успех. Резкий импульс джета успел выбросить его в проем окна, как ракету из пускового контейнера. Бес'улиик устремился к хозяину, и Рэн оказался в седле очень быстро. Здание уже начинало оседать, но этот процесс был далеко не мгновенным. Две ракеты бес'улиика ударили в несущие конструкции шпиля, и это изменило ход разрушения - надстройка со шпилем начала заваливаться на бок, и обрушилась, освобождая ярус, на котором находились Виттория и Дан. В Силе он ощущал - Виттория вступила в борьбу, и он присоединился к ней, помогая замедлить разрушение стен и не дать обломкам раздавить ее и Дана. Могущество Виттории вдруг резко возросло, но вопреки логике это не была мощь Тьмы - Свет, вырываясь из плена, всей обретенной энергией боролся с Тьмой, и вместе два недавних врага делали невозможное, вместе помогая верхнему ярусу плавно осесть на складывающиеся от взрывов нижние. Наконец, разрушение закончилось, Виттория и Дан были погребены на самом верху гигантской груды обломков, и в Силе Рэн ощущал - они еще живы. Но Виттория уже изнемогала в неравной борьбе. "Не сдавайся! Борись!" - Рэн не готов был сдаться, но понимал - если Виттория сдастся, он уже не сможет ей помочь. Он ощущал ее эмоции, и Свет, набирающий силу. Она жертвовала собой, борясь за жизнь Дана, и тем самым отрекалась от Тьмы во имя Света. Пушки дроида крушили громадные обломки пермакрита, когти ломали виброприводом арматуру, Рэн Силой сдвигал обломки, ппобиваясь к пленникам. Плита - кусок основания самого верхнего яруса, которую из последних сил удерживала Виттория - уже была видна. Ее разрушать было опасно - надо было сдвинуть целиком. Когти бес'улиика со скрежетом вгрызлись в монолит, двигатели дали тягу, но боевой дроид не мог сдвинуть такой вес. Спрыгнув с седла, Рэн достиг максимальной концентрации, и начал направлять потоки Силы, пытаясь сдвинуть плиту. Но она не поддавалась. Казалось, сама Тьма держит ее и давит вниз. "Не важен вес и размер. Не ты двигаешь камень, Сила двигает его. Направляй Силу, и она все сделает сама, " - вспомнил Рэн напутствие отца из давних времен обучения. Ему внезапно стало легче. Будто, как в детстве, отец снова рядом, и он на глазах у него уверенно сдвинет - но уже не камень, а громадную плиту, несоизмеримо тяжелее того валуна. И действительно, плита наконец поддалась, и начала медленно сдвигаться. Двигатели дроида выли в режиме форсажа, но на самом деле помощь машины была не столь велика - могущество Силы было несоизмеримо с возможностями технологического творения человеческого разума. Наконец, она встала вертикально, и Рэн еле успел дать дроиду команду освободить захваты - она с грохотом рухнула вниз, круша обломки нижних ярусов. Такой концентрации и такого погружения в Силу Рэн еще не достигал никогда. Он сделал то, что еще недавно счел бы невозможным, и при этом, казалось, стал только сильнее. - Что, осознал наконец, упрямый мандалорец? - знакомый голос прозвучал с той же непередаваемой интонацией, которую Рэн не спутал бы ни с чем. - Да, отец. Силовой призрак он видел еще более явственно, чем тогда, после боя с Корвасом. Его появление уже не потрясало, Сила и ее могущество перестали быть для Рэна тем, что он пытался измерить привычными понятиями науки и техники, он больше не пытался искать "разумных объяснений". Он принял то, что давно должен был принять - себя как часть Великой Силы. Его не потрясло даже то, что отец явился не один. Шлем он уже не сорвал, как тогда, на Татуине, но все равно снял в знак уважения, как требует мандалорская традиция, и пристегнул к поясу. - Помнишь, друг мой, что я сказал тебе, когда понял, что ты готовишься совершить ту роковую ошибку? - С Тьмой надо бороться, как бы непроницаема она не казалась, и чем чернее была тьма, тем ярче кажется свет, Мастер, - ответил второй призрак. - И вы опять правы. Я смог вернуться к Свету, и я хотел одного - чтобы она тоже вернулась, несмотря ни на что. - Она возвращается, друг мой. Ей будет тяжело вновь обрести себя, но это должен быть ее выбор, ее решение. Первый шаг она уже сделала. Уйдем сейчас, так лучше для нее. И ты сделал важный шаг, Манд'алор Ори'атин. Но не забывай, кто ты, когда будешь делать следующие. Отец сделал прощальный жест, и оба призрака растаяли. Только тогда Рэн смог вернуться к реальности. Дан, засыпанный пермакритовой пылью, но живой и в сознании, застыл в оцепенении, скрючившись в немыслимой позе в углу. Виттория без сознания, но живая, недвижно лежала на полу, без остатка отдав себя борьбе. - Наделал дел, маленький ди'кут? - Рэн добродушно усмехнулся. - Давай, вылезай, не бойся, у тебя все цело, я вижу. Рэн спрыгнул с остатков несущей стены рядом с Даном, нагнулся к нему и потрепал по голове. - Меч не вздумай включать, ногу или руку себе орубишь, - предупредил он ученика. - Война кончилась, надо будет начать тебя учить. Но пока даже не думай! Он подошел к Виттории, и остановился в нерешительности. Еще недавно они бились насмерть. Но кто она теперь? Не вернется ли Тьма в одночасье обратно? Над городом разгорался рассвет нового дня, и казалось, что вместе с темнотой последней ночи войны отступает перед миром и светом Темная сторона, поверженная в битве со Светлой. - Чем чернее была тьма, тем ярче кажется свет, - машинально повторил он недавно услашанную догму отца, и взял Витторию за руку. - Виттория, очнитесь!
Отвернись, приказала она, однако Дэнни не то чтобы отвести взгляд — он даже моргнуть боялся лишний раз. Почему-то ему казалось, что как только он на миг закроет глаза, Виттория сразу же умрет. - Не уходи, не уходи, не уходи... - он твердил эту фразу сквозь стиснутые зубы и полдюжины раз прикушенный язык: челюсть предательски дрожала. Чувство непоправимой утраты, страшная поступь смерти и отчаяние ввергли его в сумеречное состояние, сродни анабиозу. Тело сотрясали приступы дрожи, а сознание замерло, застыло на границе жизни и смерти, света и тьмы. Дэнни ощущал, что отец помнит о нем и идет на помощь, но чувство это было слабым как перышко. - Пожалуйста, не умирай, пожалуйста, - слезы чертили серые дорожки на измазанном лице, каждый вдох давался с трудом: то ли он действительно установил эмпатическую связь с погибающей перед его глазами женщиной, то ли просто сдавило горло спазмом. Она боролась! Да еще как — плита то приподнималась на несколько миллиметров, то опускалась, и наверное, со стороны казалась чем-то вроде гигантского покрывала, вздымающегося от дыхания спящего под ним человека. - Папа!! - Дэнни сощурился от хлынувшего яркого света, а в ушах запоздало раздался треск и грохот отодвигаемых обломков, и в этом пыльном облаке, подсвеченном первыми лучами тарисианского светила, появился отец... да как появился — практически спустился с неба, подобно древнему всемогущему божеству. - Меч не вздумай включать, ногу или руку себе отрубишь, - Рэн коснулся его головы, и с этим прикосновением вмиг ушли и боль, и страх, и напряжение. Только сейчас Дэнни понял, что в его руке намертво зажат клинок светового меча, аж пальцы побелели. - Есть... алор, - прерывающимся голоском откликнулся Дэнни, выбираясь из-под завала. О, как же ему хотелось сейчас уткнуться головой в родную броню и зареветь в голос — от невыносимого облегчения, от того, что он вынырнул из жуткого кошмара, что все оказались живы, даже недавний враг, так неожиданно сделавший ему безумно дорогой подарок. Он еле-еле разжал пальцы, сжимавшие рукоять, и пристегнул меч к поясу. А потом привалился к обломку стены: ноги все еще тряслись, хотя он действительно, не получил никаких серьезных травм, не считая глубоких ссадин, ушибов и большой шишки на лбу, которую сейчас машинально тер рукавом куртки, и дотер до красноты. - Этот... как его, - пробормотал он, вспоминая последние слова Виттории. - Датомир. Виттория, передавая ему меч, несколько раз повторила название планеты. А вот что там, на Датомире? - Черный меч! - вспомнил Дэнни. В этот момент Виттория открыла глаза.
***
Вместе с лучом света, резанувшим глаза даже под закрытыми веками, тело пронзила боль: Виттории повезло гораздо меньше, чем Дэнни. Множество компрессионных травм, несколько переломов, размозженное ребро, острый край которого пробил легкое — Рэн пришел на помощь вовремя, еще несколько минут, и даже Сила не спасла бы Витторию. - Ты... - она все еще сжимала руку в бронированной перчатке и сквозь пелену вгляделась в лицо склонившегося над ней человека. Поврежденное легкое не давало возможностей ей говорить внятно. - А где..? Виттория дернулась, повернула голову: Дан был жив, и глаза его уже не были пустыми глазами смерти, а обычными мальчишескими. Такими, какими смотрел на нее Виттор в детстве, просыпаясь от мучительного кошмара и радуясь, что все позади. - Черный меч! - сказал Дан, как будто услышав ее мысли. - Тем-ный, - по слогам, медленно проговорила Виттория и умолкла, с трудом продираясь сквозь дебри болевого шока и пытаясь понять, кто так своевременно явился к ней на помощь. Взгляд мутно скользил по броне, остановился на знаках различия. Немыслимо! Она задохнулась от сознания невероятного факта: Мандалор, ее противник, ее враг — это его незримое присутствие наполняло ее силой, позволившей продержаться так долго, почти погребенной заживо, зажатой в безжалостных каменных тисках! В его взгляде не было ни ненависти или торжества победителя, ни обещания неотвратимой казни, ни безжалостности палача, а уже виденные и прочувствованные в недавнем полусне-полувидении свет, мир и покой. - Датомир, - подтвердила она и снова закрыла глаза. Свет тоже причиняет боль... но лишь однажды: когда выходишь в его сияние из вечного мрака.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
В знаниях Рэна о Силе был серьезный пробел. Лечить он толком не умел. Почему? Баунтихантеру-одиночке лечить некого. А если вопрос касается раненых в мандалорском отряде - все равно выдать владение Силой было бы чревато весьма опасными последствиями. В результате, отец его учил, но практики в этих навыках Рэн не имел совершенно. А они были необходимы - Виттория имела все шансы не дожить до прибытия помощи. Помощь Рэн вызвал, как только понял серьезность ее состояния, но до прибытия эвакуационной группы бороться должен был он. - Дан, сюда! Сядь рядом, бери ее за руку, и держи. Просто держи. Думай о хорошем, поддержи ее чем можешь. А я попробую ее полечить! Рэн сел рядом, в позу медитации, и сконцентрировался на Виттории. - Держись! Не вздумай сдаться теперь! - он сказал это вслух, сочетая слова с ментальным воздействием. Да, о строении человеческого организма Рэн знал куда меньше, чем об устройстве дроидов, и в основном - как этот организм убить. Но телекинезом он владел хорошо, и к задаче подошел привычным инженерно-техническим путем. Определив в Силе главные повреждения, он взялся за дело. Ребро поддалось не сразу, но Рэн аккуратно и настойчиво продолжал воздействие, и оно вышло из раны в легком. Состыковать концы ребра было уже проще, поскольку ближе к технике. Виттория сразу задышала ровнее, хотя попадающая в легкое кровь оставалась проблемой. Но помощь была уже близко, и Рэн прервал лечение - перед своими должен был предстать манд'алор, а не джедай-целитель. "Ком'рк" завис над руинами, выискивая место поровнее, снизился, но встать на все опоры не смог, и открыл погрузочный шлюз с зависания. Из корабля вышли четверо солдат во главе с вер'алором и два медицинских дроида. - Протокол А11-19-91, - Рэн не стал мелочиться, высший уровень доступа, совершенно секретно. - Эту женщину спасти любой ценой. Разместить отдельно от остальных раненых. Исключить доступ посторонних. - Есть, манд'алор! - офицер был ошарашен, но приказа, дополненного влиянием на разум, ослушаться не мог, и вопросов задавать не посмел. Дроиды сноровисто занялись своим делом - серии уколов, наложение шин, фиксация, погрузка на репульсорные носилки, установка инъекторов, ни секунды зря, не одного лишнего движения, и носилки исчезли в чреве корабля. - Вас тут не было и вы ничего не видели. Вылетайте немедленно! - повелительный жест рукой, направляющий Силу, и синхронный механический ответ: - Есть, манд'алор! Команда тут же поднялась на борт, и корабль взлетел. Рэн проводил его взглядом, надел шлем и приказал бес'улиику снижаться. - Залезай, Дан. Летим домой! - он вскочил в седло и протянул ученику руку, помогая забраться. Дроид набрал высоту, и взял курс в сторону бывшей линии фронта. - О том, что ты здесь видел - ни слова. Я довезу тебя до расположения твоего отряда, вас скоро отправят домой на Мандалор. О серьезных делах поговорим уже там. Помни - это не игра. Меч получишь дома, и только под моим присмотром. Это был приказ, который не обсуждается. Бес'улиик летел над поверженным городом, но при свете утра ужасы войны отступили вместе с ночной тьмой, и город казался мирным и спокойным. На самом деле, он еще таил множество опасностей, и командам зачистки было еще много работы, но это уже был вопрос времени. Дроид приземлился в расположении отряда, в котором служил ге'верд Дан Ордо. Подростки выбежали навстречу, но не забыли построиться, как положено воинам, Мунин доложил по форме. - Благодарю за службу, ге'вердэ! - Ойя, манд'алор! - подростки ответили по уставу, но были в полном восторге. Для Дана и Мунина Рэн был буиром, но для остальных - лидером расы, примером для подражания. - Война окончена. Вас скоро выведут на Родину. Динуа, мне доложили о твоих успехах. Поздравляю, ты - инженер Мандал Вепонс энд Техник. А куда ты поступишь - решу я лично. - Вор'э, манд'алор! Но мой долг - быть со своим отрядом. - Этот долг ты уже выполнила. Теперь твой долг - создавать технику для будущих войн. - Я не подведу! Я... я... - девушка растерялась от оказанной чести, и Рэн успокоил ее. - Не подведешь. Я знаю. Удачи, ге'вердэ! Ойя! - он вскочил в седло и поднял бес'улиика в воздух. Прежде, чем заниматься делами Силы, главе государства надо было решить множество вопросов управления державой.
Давным-давно... даже не в прошлой жизни, а много сотен жизней назад, Дэнни отправился на смертельную охоту — сопливым мальчишкой. А вернулся — ге'вердом. Дэнни нынешнего от того мальчика-воина также отделила целая вечность. Эта вечность пронеслась за неполные четверть часа, пока они с отцом ждали помощь, а пальцы Даниэля сжимали холодную кисть Виттории. Если бы не Рэн, Дэнни обязательно умер бы от страха, от ощущения уходящей чужой жизни, от ледяного дыхания смерти, гасящего звезды на небе, одну за другой... и возможно, он действительно умер, чтобы родиться вновь: только уже не ге'вердом и тем более не тем несчастным мальчишкой, которого одиннадцать лет назад точно так же извлекли из обугленных руин родного дома. В расположение мандалорских частей прибыл воин Силы... Тьма больше не имела над ним власти, уже не могла швырнуть как беспомощного котенка в лапы ситха или темного адепта, не крутилась черной воронкой, не держала за горло, не брала в заложники. Та вечность, проведенная рядом с открытыми вратами смерти, навсегда изменила Даниэля, дав ему пропуск в новый, блистающий мир — мир чистой Силы. За билет в этот мир пришлось заплатить очень дорого: сознанием страшного факта, что смерть играет в прятки со всеми, даже с самыми могущественными адептами, не делая различий между детьми и взрослыми, между добрыми и злыми, между слабыми и сильными — ничто не имело значения. Оставалось только лишь научиться быть искусным игроком в этой игре.
*** Впрочем, внешне ничего не изменилось, не считая шишки на лбу. Дэнни спрыгнул с бес'улиика вслед за отцом, повозил рукавом по лицу, стирая пермакритовую пыль, шагнул к отряду. На него тяжкой глыбой, не уступающей весом недавней плите, навалилось чувство вины. Во-первых, Рэна... какое счастье, что она, в отличие от Дэнни, не кинулась в Шип в одиночку обезвреживать мины! Дисциплина, которую Даниэль втайне считал досадным ограничением, вдруг явила себя с другой стороны. Ему неожиданно пришло в голову, что его сумасбродный поступок едва не погубил целых двоих самых дорогих людей: отца и любимую девушку. Во-вторых, Мунин. Как командиру их маленького отряда, ему пришлось бы отвечать по всей строгости — и за срыв тайной операции, и за гибель Дэнни. И даже сейчас, когда все вроде бы обошлось, брат кинул в его сторону такой взгляд, от которого Даниэль вспотел и замерз одновременно. Тем временем, Рэн улетел, забрав с собой трофей, а взоры подростков устремились в его сторону. Дэнни покраснел как мон-каламари в паровой бане, но нашел в себе силы шагнуть к Мунину. - Дан Ордо, прибыл в расположение отряда, - доложил он брату и тихо добавил: - Извини, орьи'вод... ну, так надо было. От волнения его акцент, почти исчезнувший за несколько месяцев, вновь вернулся — и, пожалуй, ни один вкрутую сваренный мон-каламари не мог бы соперничать сейчас с Даниэлем. Пунцовый цвет его лица не разбавила даже серость пермакритовой пыли. - Рэна... - девушка подошла к нему и решительно взяла за руку. Дэнни неловко ткнулся лбом в ее лоб, запечатлев тот самый легендарный келдейбский поцелуй... но так порывисто, что до крови прикусил язык, а зубы во рту клацнули с оглушительным стуком. И шишка сразу же заныла. - Рэна, я маленько не успел... - виновато сказал он, - мины те снять. И этот их шпиль грохнулся. Прямо на меня. Вот, синяк посадил. Дэнни потер лоб, а потом вдруг широко улыбнулся: настолько глупыми прозвучали его последние слова. И какое же счастье — снова видеть знакомые лица! - Дин! Я тебя тоже поздравляю, - запоздало воскликнул он.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
