Набу, графский округ, поместье Тирр'еймон'дейтуоро
Приоткрыв один глаз и приподняв над подушкой голову, Реймонд обнаружил источник звука, посягнувший на сон миллиардера. Нарушителем спокойствия оказался компьютерный терминал. Компанию ему мог бы составить и комлинк, но его чисс предусмотрительно отключил. Увы, поступить так с терминалом Реймонд не мог. Причина тому была проста: на компьютер поступали исключительно важные вызовы. - Да кому там с самого утра неймется, - пробормотал чисс, меняя лежачую позу на сидячую. - Ух ты, - добавил он, нацепив на левую руку золотой хронометр, утверждавший, что утро уже давно прошло и наступило время обеда. - Что там? - раздался женский голос с противоположной стороны огромной кровати. - Тебе пора, - сухо ответил Реймонд. Натянув штаны и поднявшись, миллиардер подошел к злосчастному терминалу и обнаружил, что ему вот уже пятнадцать минут и пока еще безуспешно пытается дозвониться секретарша, которая, к слову, терпеть не могла, когда ее так называли. - Да? - приняв вызов, произнес Реймонд. Над кругом голографа тут же возникло лицо разгневанной пятидесятилетней женщины. Оглядев миллиардера с ног до головы, Элиса, - секретарь Реймонда, - всем своим видом красноречиво продемонстрировала что она думает о самом чиссе в целом и о его пороках в частности. - Простите, сэр, не хотела вас беспокоить, - холодно произнесла женщина. - Ничего, - ответил Реймонд так, будто его подняли среди ночи. - Я могла бы связаться с вами попозже, но боюсь, что ваш финансовый директор больше ждать не может. - Кто? - переспросил чисс. - А, - стукнув кулаком по голове, продолжил он. - Анесса. - Именно. Она прибыла сюда шестнадцать минут назад. - Элиса, пожалуйста, попросите ее подождать ее еще минут... - миллиардер перевел взгляд на спешно покинувшую кровать и быстро натягивающую на себя одежду молоденькую забрачку, а затем вновь посмотрел на голограмму, - ...пятнадцать. Нет, десять! А потом приглашайте в кабинет. - Извините, сэр, но я ваш секретарь, а не дворецкий, - с достоинством заявила Элиса. - Приглашать в кабинет - его прерогатива. - Да, конечно, - согласился с ней Реймонд. - Тогда просто попросите подождать. - Разумеется, сэр. Элиса тут же отключилась. Хмыкнув, чисс поплелся в сторону душа. Многие из тех, кто знал Реймонда, интересовались у него, почему он не возьмет на должность секретаря какую-нибудь молодую тви'леку. Но дело было в том, что миллиардеру нужен был именно секретарь. Опытный, хорошо знающий свое дело. А те услуги, ради которых его знакомые принимали на работу тви'лек, ему могла оказать и массажистка. За дополнительную плату. Или кто-то еще, как та самая забрачка, выпорхнувшая из спальни. Кандидаток хватало. - Рей, - бесцеремонно ввалившись в спальню, крепкого телосложения корун посмотрел на ложе миллиардера и покачал головой. - Ты опять? - спросил он. - Зембе, я что, девушку не могу в свой собственный дом привести? - завладев наполненной абраксом бутылкой и так и не дойдя до душа, раздраженно произнес чисс. - Можешь, - ответил Зембе. - Только без... - Ничего не было. Да не в том смысле, - добавил Реймонд заметив, как брови коруна удивленно поползи вверх. - Только алкоголь. - Не усугублял бы, - сказал Зембе, кивком головы указав на бутылку. - Почему это? - усмехнулся чисс. - В угол поставишь? - Да нет, просто к тебе копы прибыли, - пожал плечами корун. - И что теперь? - рассмеялся Реймонд. - А то они не знают, что я не образцовый гражданин. Ты мне лучше скажи, яхта моя под парами? - Все готово, Рей. - Ну тогда пошли встречать упырей этих. Чего им, кстати, надо? - Понятия не имею. Накинув на плечи рубашку и сунув ноги в первые попавшиеся туфли, чисс, наполнив стакан до краев абраксом, выдвинулся было на встречу с полицейскими, как вдруг остановился и заозирался в поисках чего-то. - Совесть ищешь, Рей? - ухмыльнулся Зембе. - Не ищу с тех самых пор, как кому-то в карты проиграл, - подойдя к столу и выудив из первого ящика покрытый электрумом портсигар, заявил Реймонд. - Вот, теперь пойдем. - Рей, давай без этого, а? - попросил корун. - Курить я не брошу и не проси. И пить тоже! Выйдя из спальни, корун и чисс спустились по винтовой лестнице, пересекли несколько коридоров и оказались в приемной. Там их встретила Элиса, уткнувшаяся в экран компьютера и одетая в строгий темный деловой костюм чисса - Анесса, финансовый директор компании Реймонда. - Рей! - воскликнула Анесса. - Ты окончательно наглость потерял?! - Анесса, радость моя, прости, - виновато улыбнувшись, произнес миллиардер. - У меня форс-мажор. - В следующий раз с ним и будешь свои дела решать, - холодно ответила Анесса. - Да говорю же тебе, копы опять нагрянули. - Что им нужно? - забеспокоилась чисса. - Подожди, я вызову адвокатов. - Не нужно, - покачал головой Реймонд. - Пошли со мной, по дороге обсудим дела. - Дела, - вздохнула Анесса, когда троица покинула приемную, - дела плохи, Рей. - Что, совсем? - удивился чисс. - Я банкрот? - Тебе это не светит, - заулыбалась Анесса. - А все почему? Потому что меня слушал. Другое дело компания... - Ситх с ней, - махнул рукой миллиардер и чуть не расплескал абракс. - Главное костяк, команда. С нашими молодцами мы любую компанию с нуля поднимем. - Нас зажимают со всех сторон, - пожаловалась Анесса. - Дошли до прямых угроз. - Усиль свою охрану, - посоветовал ей Реймонд. - Зембе, подбери нашему гениальному финансисту толковых парней. - Без проблем, Рей. Анесса? - корун посмотрел на чиссу. - Хорошо, Зембе, - кивнула та. - Так, - взглянув на высившийся в стороне корвет, с земли казавшийся огромным как какой-нибудь крейсер, вымолвил Реймонд. - С этим потом... - Садитесь, - Зембе открыл пассажирскую дверь флаера, а сам занял место пилота. - Ты так и не сказал куда собрался лететь, - голосом, в котором отчетливо слышался укор, произнесла Анесса. - И не скажу, - заулыбался чисс. - Вдруг тебя схватят и начнут вопросы задавать? - Все так плохо? - округлила глаза Анесса. Реймонд рассмеялся. По всему, что было связано с финансами Анесса могла бы дать фору любому неймодианцу, но боец из нее был никакой, несмотря на то, что вся ее семья служила в силах экспансии и обороны Доминации Чиссов. Она стала изгоем, ее родня отказалась от этой невероятно талантливой девчонки. Реймонд обнаружил ее влачившей жалкое существование в ужасных условиях. Особой сентиментальностью он не отличался, но сама Сила подсказала ему, что не стоит проходить мимо своей соотечественницы. В конце концов Анесса превратилась в настоящую бизнес-леди. И теперь уже сама отказалась от семьи и данного при рождении имени. - Твои эти шуточки! - махнула рукой чисса. - Шутки шутками, но солидная охрана тебе не помешает. А лучше - махни в отпуск на родину. - Ни за что! - красные, светящиеся глаза начали излучать ярость. - Я никогда не вернусь туда! - Анесса, - тихо произнес Реймонд. - Ну хорошо, - тут же сдалась чисса. - На месяц, не больше! - Вот и славно. Зембе остановил флаер у главных ворот огороженного силовым полем поместья. Залпом выпив абракс и поставив бокал на панель управления, Реймонд покинул пассажирское сидение и вразвалочку двинулся к ожидавшему его ботану, за спиной которого маячили полицейские. Чуть в стороне стояли их машины, коих было три. - Я опять дорогу не в том месте перешел? - открыв портсигар и выудив оттуда сигарету, поинтересовался Реймонд у ботана. - Мистер Тирр'еймон'дейтуоро? - спросил в свою очередь ботан. - Ну и произношение у вас, - вздохнул чисс. - Тирр'еймон'дейтуоро, - свое полное имя миллиардер произнес, как и полагалось, на чеунхе. - Но лучше просто Реймонд. - Хорошо, мистер... - И если можно, то покороче, - перебил чисс незваного гостя. - Как скажете, но... - И еще, - вновь взял слово Реймонд, щелкнув зажигалкой и закурив сигарету. - Не знаю кто сюда приходил три дня тому назад, но ему было велено убираться отсюда подальше и возвращаться только с мешком доказательств. И что-то мешка я у вас в руках не вижу. - Я пришел просто поговорить, - развел руками ботан. - С сопровождением? - хмыкнул чисс, кивнув в сторону трех полицейских машин. - Это гарантия моей безопасности. Мы насчитали с десяток постов охраны на территории вашего поместья и... - И я вполне счел бы эти слова оскорблением моей чести и достоинства, но мне лень, - парировал Реймонд. - Так что с мешком доказательств? - У меня его нет, - признался ботан. - В таком случае - вон. Это частная территория. - Реймонд... - вздохнул ботан. - Вы бы не спешили, а? Может поговорим? - Не вижу смысла. - Нынче все очень серьезно... Поймите, я же хочу вам помочь. - Я тоже хочу себе помочь, - ответил на это чисс. - Прочь. Повернувшись к ботану спиной, Реймонд подошел к стоявшим неподалеку компаньонам. Зембе кивнул головой и снова занял место пилота. Анесса неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала.
***
"Патриот - это вовсе не тот... Хм..." Переместившись с командного мостика в свою каюту в тот самый момент, когда корабль вошел в гиперпространство, Реймонд предался размышлениям о таинственной личности, назначившей ему и, очевидно, кому-то еще, встречу. - Рей, - прервав размышления чисса, произнес Зембе, переступив порог каюты. - Только не говори, что вы забыли мое курево, - сказал Реймонд. - Шлепну на месте, - выудив из кобуры бластер, пригрозил чисс. - Эту дрянь мы как раз взяли, - успокоил его Зембе. - Здесь другое... Ты уверен? - Нормальный вариант, - пожал плечами чисс. - Все равно нужно куда-то свалить на время. - Мне это не нравится. - Мне тоже, поэтому я тебя с собой и взял. Или ты... - Я всегда с тобой, - отчеканил корун. - Я помню... Я все помню, Рей! - Тогда, друг мой, действуем как всегда. - Надеемся на лучшее, - сказал Зембе. - И готовимся к худшему, - добавил Реймонд.
Молоденькая тогрута приняла накидку и перчатки. Последние Милия стянула с видимым отвращением и предупредила девушку, чтобы их не вздумали отправлять в стирку, а немедленно выкинули в утилизатор. А лучше всего, сразу сожгли... Тогрута была взята напрокат, как и мнимый пилот яхты. Милия и самостоятельно вполне могла себя обслужить и довезти до нужной точки в галактике, однако ее легенда предусматривала наличие хотя бы минимальной прислуги. - Выкинуть, ваше высочество? - уточнила тогрута, хлопая ресничищами и недоуменно разглядывая шелковый , украшенный вышивкой комочек тонкой ткани. Милия брезгливо кивнула. - И ты свободна, - Милия величественно взмахнула рукой, отпуская девушку. Когда за той закрылась дверь, она чуть ли не опрометью помчалась в ванную комнату, открыла благоухающую воду и долго терла пальцы.
Перчатки отнюдь не являлись уликой, не хранили следы чужой крови, наркотиков или других запрещенных веществ. Ими ничего не взламывали, не уносили секретные документы, они не прикасались ни к чьим драгоценностям или оружию... Они просто были очень качественно обслюнявлены вице-председателем исполнительного совета «Корускант-Инвест» во время неформальной встречи, с которой Милия только что вернулась. Господин Рош похотливых намерений не скрывал, и если бы не высокий статус будущего партнера означенной компании — без экивоков завалил бы ее на диван своей роскошной приемной... во всяком случае, это явственно читалось в его крохотных черных, похожих на юрких тараканов, глазках, таких же глянцево-маслянистых и отвратительных, как вездесущие помоечные насекомые. Однако даже статус принцессы не удержал его от того, чтобы как минимум завладеть обеими руками Милии и поочередно лобызать шелковую ткань, вместе с драгоценными кольцами, надетыми поверх перчаток. В какой-то момент она даже испугалась, что толстяк перепутает ее руку с запеченной рыбой и откусит до локтя — по крайней мере, кисть ее уже почти наполовину скрылась в его волосатой пасти... - Фу, мерзость, - Милия скривилась. Нет, не такая уж мерзость, бывший агент привыкла и к куда менее деликатному обращению, и находись она сейчас в образе разухабистой девицы-пиратки, даже бровью бы не повела. Но Дех-Руфи играла принцессу, и все ее утонченные чувства были совершенно неподдельно возмущены. Она улыбнулась своему отражению в зеркале: неформальная встреча прошла не зря, и пока мистер Рош суетился, без конца бегая из приемной в кабинет, ей удалось вставить чип-шпион в гнездо служебного терминала. А потом, после того как вице-председатель совершил все непотребные действия с предметами ее туалета — а заняли «переговоры» не много не мало, а целых два часа — так же незаметно вытащить чип. Крошечный кусочек пластика самоликвидировался уже через несколько минут после изъятия, а на ее датапад пришел секретный код доступа в базу данных компании. И сейчас Милия вполне недвусмысленно собиралась им воспользоваться в личных целях. Она смутно ощущала, что на правильном пути, и О'Зерра наверняка где-то рядом. На какое-то мгновение у нее даже мелькнула мысль, что подлец вполне мог принять внешность того самого вице-председателя — толстого, с складчатой шеей, тройным подбородком и одышкой... но недавняя встреча эти подозрения отмела. Будь Милия тренированным адептом, она бы определила свои неясные ощущения, как образ в Силе... но она никак их не определяла. Рош не был О'Зеррой. Но в этой игре «холодно-горячо» она определенно приблизилась к отметке «еще теплее».
*** Милия нетерпеливо ввела пароль, пробежалась по консоли, на экране замерцало фирменное изображение «Корускант-Инвест», где сейчас наверняка встрепенулись все защитные системы, опознав чужака. Но ей хватит и нескольких минут, пока головной компьютер окончательно заблокирует сомнительную учетную запись. Она запустила копирование базы данных на сотрудников, доверенных лиц и партнеров, однако плавное перетекание секретов фирмы неожиданно прервалось широкой лиловой рамкой входящего сообщения. - Да будть ты неладен, - прошипела Милия, пытаясь убрать рамку с середины экрана. Упрямая геометрическая фигура, однако, не желала уступать центральную позицию, и Милии пришлось открыть сообщение. - Патриот? ? - Милия громко расхохоталась. Да, она на верном пути: только О'Зерра мог назвать себя таким глумливым именем. С таким же успехом он мог также именоваться монархистом, ксенофобом, империалистом, гуманистом — то есть любым определением. - За кого ты меня принимаешь, крысенок... Копирование завершилось, экран моргнул, процессор переваривал полученную информацию, а лиловая рамка все еще маячила посередине. Милия задумчиво охватила рукой подбородок, невидяще смотрела в расплывающиеся строки. Накатившая злость вдруг прошла, испарилась. - Мерзавец, лицемер, - она промокнула глаза салфеткой, по-детски шмыгнула носом. Как это сообщение было похоже на ее бывшего любовника! Загадочное, битком набитое намеками, оставляющее место для фантазий и предположений. «Мои агенты свяжутся с вами...» Он как будто знал, что по ее следу сейчас идут государственные и криминальные ищейки, а зачастую удачно совмещающие эти две ипостаси — наверняка лучшие из лучших, ведь вместе с О'Зеррой уплыли не жалкие тысячи кредитов, а астрономичекие суммы... Знал, и не боялся; да еще смел играть с ними в прятки! - Гаденыш, - она с экспрессией ткнула в значок «удалить» и вздохнула. Ругательное слово, как ни странно, в ее исполнении прозвучало непривычно нежно.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Она проснулась как обычно, за минуту до сигнала будильника, как на пружине вскочила с кровати и отключила устройство раньше, чем оно издаст этот противный звук. Никакой зевоты, ленивых потягушек, валянья в постели - время Леди Защитницы было расписано по минутам. С некоторых пор, и без того напряженный распорядок ее жизни пополнился новым делом - медитацией. Именно к этому важному делу она приступила сразу после обязательных утренних процедур. Спальня Леди Защитницы совершенно не походила на джедайскую "келью". Убранство спальни составляли огромная кровать, опускающийся прямо к кровати терминал управления, напротив несколько проекционных экранов, по бокам от кровати две стойки с целыми арсеналами оружия, пара скрытых в стенах шкафов, один с доспехами, второй с одеждой, и туалетный столик с зеркалом и сиденьем. Пол был весь покрыт мягким ворсистым покрытием, по которому было приятно ходить босиком и комфортно сидеть. Эта спальня была единственным клочком личного пространства Бриики, где она оставалась в полном одиночестве. Даже дроиды допускались туда строго по расписанию только для уборки. Этим личным пространством хозяйка Орд Мантелла очень дорожила, и попасть сюда не мечтали даже ее ближайшие соратники. Погружаться в медитацию для Бриики стало таким же навыком, как быстро засыпать. Приняв удобную, расслабленную позу, она погрузилась в поток Силы как в реку. Ее душа была сейчас также обнажена, как и ее тело. Ей нужен был ответ, который она не получила во время вечерней медитации...
Рабочий кабинет Леди Защитницы
- Я приняла решение, Джил. Ты опять остаешься на хозяйстве. Очередная делегация республиканцев прибудет через неделю... - Послать вежливо или уже можно невежливо? - канцлер Джилиана Ким, в недалеком прошлом "смотрящая" синдиката с кликухой "Кимогила", прошла с госпожой весь путь ее восхождения к вершинам власти, знала ее с якобы "прошлой жизни", понимала ее с полуслова и иногда позволяла себе некоторые вольности. - Вежливо, Джил. Веж-ли-во! - Бриика злорадно усмехнулась. - Пусть тешат себя пустыми иллюзиями, что они кому-то нужны. Будущее не за ними... если оно у нас вообще есть, это будущее. - Леди, но это не может быть настолько серьезно! Вы ведь не знаете источника этой информации, не знаете информатора... - Я знаю то, чего ты знать не можешь, Джил. И ты, Риис, тоже, - жестко отрезала Бриика. - Смиритесь, так будет всегда. Просто делайте, что я говорю. Риис, распорядись подготовить "Леди Защитницу" к длительному автономному походу. Обеспечь регистрацию под поддельным кодом распознавания, новое название - "Отчаянная Леди". - Есть, Леди Защитница! - министр обороны Крис Ори, он же мандалорец Риис Ордо, привык не задавать лишних вопросов и выполнять приказы госпожи, какими бы сумасбродными они ему не казались. - Все вопросы, требующие срочного решения, должны быть рассмотрены в ближайшие трое суток. Через трое суток я намерена отбыть. Джил, распорядись направить в Келдэйб запрос на аудиенцию у манд'алора, прямо сейчас. Все остальное позже... Она приняла решение. Спрашивать согласия отца в ее планы не входило, но поставить его в известность явно стоило... если, конечно, в недалеком прошлом лучший баунтихантер галактики, а ныне глава мандалорского государства, сам не получил сообщение этого "Патриота".
Отец всегда был занят, к этому она привыкла. Теперь, когда Рэн Ордо стал манд'алором, близкие соратники отца говорили ей, что спит он не каждые сутки, и это норма его жизни. Вероятно, так оно и было, по крайней мере кабинет главы государства полностью оправдывал название рабочего. Рэн установил там любимое детище - систему проектирования, и почти все свободное от государственных дел время посвящал работе над новой техникой. Владея техниками постижения знания через Силу, он играючи решал проблемы, ставившие в тупик инженеров "Мандал вепонс энд техник". Некоторые результаты его трудов Бриика лицезрела на орбите - новые крейсеры "Энцери" уже вошли в состав флота, а на верфях уже вырисовывались очертания линкоров нового поколения, каких Мандалор еще не видел. - Входи, ад'ика! - Рэн снял шлем и сенсорные перчатки для управления системой проектирования, и с улыбкой встал из-за стола ей навстречу. - Давай, валяй, что там стряслось! - Тебе псевдоним "Патриот" что-нибудь говорит? - Бриика сразу взяла банту за рога. - Бри, ад'ика, ты успела забыть, кто твой буир? - Рэн улыбнулся и обнял дочь за плечи. - Я, может быть, не знаю чего-то, что скрывается во дворце правителя Империи, но все прочее для меня не тайна, если оно может касаться Мандалора. Ты получила его послание и хочешь знать, серьезно ли это и стоит ли с этим связываться. Я прав? Бриика уже привыкла, что многое Рэн знает наперед, и реагировала спокойно. - Давно уже не припомню, чтобы ты был неправ. Твое мнение? - Это серьезно, Бри. Настолько, насколько вообще может быть. Моя разведка работает, но я бы хотел знать больше, чем знаю сейчас. В любом случае, я готов поддержать твою миссию. Я ведь знаю, ты уже все решила. - Да, я решила. Это мой вызов, и я принимаю его. - Все не успокоишься. Ищешь приключений на свою голову. Я не стану отговаривать тебя, потому что это бесполезно, - Рэн усмехнулся. - Но я надеюсь на твое благоразумие, Бри. Обещай мне, что когда придет время армий и флотов, ты не будешь пытаться спасти галактику в одиночку. - Я подумаю над этим! - Бриика задорно подмигнула отцу. - Надеюсь, сейчас ты не пошлешь со мной армию? - Нет, но кое-что ты получишь. Завтра, перед твоим отлетом. А пока, я хочу просто пообедать со своей дочерью. ...
Космопорт Келдэйба, военная зона
Отец был пунктуален. Десантный корабль, ни чем не отличающийся от множества таких в военном флоте Мандалора, приземлился рядом с ее канонеркой. Рэн без всяких церемоний вышел первым, за ним - несколько солдат в одинаковых доспехах. Один из них нес дюрапластовый кейс, который по жесту Рэна поднес к Бриике и открыл. - Переносной терминал для взлома. Лучшее, что ты когда-либо видела. Программное обеспечение, как и "железо", делал наш кибер-отдел при поддержке наших умных друзей. Штука уникальная. Сейчас пропишем на доступ твою биометрию, и кроме тебя воспользоваться ни кто не сможет. А эти ребята тебя подстрахуют. - Я - большая девочка, - недовольно пробурчала Бриика. - Ты можешь многое, но сама себе спину ты не прикроешь. А твои с Орд Мантелла хоть и хороши, но моим не ровня. Особенно вот этим, - Рэн усмехнулся. - Они почти как твой Ресол, но серийные. По развитию его не догонят, но ни один живой экипаж не справится лучше их. На борт! - Рэн отдал приказ, и все сопровождавшие его, люди и дроиды, поднялись на борт корабля Бриики. - Спасибо, конечно, но я об этом не просила! - Бриика недовольно надула губки и смотрела мимо отца на свой корабль. - А я знал, что ты не попросишь. И знаю, что ты авантюристка и любишь импровизацию. Ну и импровизируй. Можешь не бояться, у них нет приказа остановить тебя. Они полностью в твоем распоряжении, но согласись, лучше иметь резерв в тылу, чем работать с голым шебсом без права на ошибку. Бриика понимала, что отец прав, но справиться с уязвленным самолюбием было нелегко. - Отец, я справлюсь. Сама! - она оглянулась на корабль, готовая уйти, но в этот момент поняла, как глупо она себя ведет. - Прости меня, буир! Спасибо тебе. Рэн улыбнулся, притянул дочь к себе, и они соприкоснулись лбами в "келдэйбском поцелуе". - Удачи, ад'ика! Ойя! - Ойя! - Бриика отстранилась от отца, виновато улыбнулась, и быстро взбежала по трапу. - На взлет! - приказала она, смахивая непрошенную млезу, и удалилась в свою каюту. Она снова отправлялась в неизвестность, но ей было не привыкать. --->Станция Минерва
Ночь на Корусканте вряд ли можно было назвать по-настоящему темной, однако глухие тяжелые шторы исправляли ситуацию. Прерываться на сон не хотелось, но усталость взяла свое. Милия на скорую руку составила предварительный список кандидатур на более тщательное изучение профайлов, смахнула с щеки остатки ностальгии и закрылась в спальне. Возбужденный мозг наотрез отказывался погружаться в состояние дремы, уговоры не действовали, широченная постель «кинг-сайз» действовала на нервы своими необъятными размерами и пустым пространством, которое Милия тщетно пыталась заполнить собой и роскошной шелковой сорочкой, которая походила скорее на бальное платье, а не предмет ночного туалета. Однако и ее многочисленных складок было недостаточно — ложе оставалось свободным как взлетное поле космодрома... На этой тоскливой мысли Милия наконец уснула, но почти сразу же была разбужена тонким писком, похожим на зудящий звон комара. Комара из зловонных болот — то ли Нал-Хатты, то ли Набу... или Дагоба? Но она же на Корусканте! - Дьявол!! - Милия рывком села на кровати, следующим движением в ее руке появился бластерный пистолет (заточка, как обычно, покоилась в лифе). Никаких комаров, разумеется, в ее отеле не водилось, а звук мог иметь лишь одно объяснение: стекло рабочего кабинета, примыкающего к спальне, аккуратно вскрыли лазерным резаком. Из-за двери просочилась тонкая голубая полоска приглушенного света - включили компьютер. Милия на цыпочках, подобрав складки роскошной сорочки, приблизилась к двери, дотронулась до сенсора. Створка бесшумно поползла в сторону. - Там качественно запаролено, Заккег, - иронично поприветствовала она сидящего перед экраном мужчину. В левую ее скулу уперся холодный ствол, но она и бровью не повела. Стоящий у двери человек в темном облегающем костюме и маске, держа Милию на прицеле, свободной рукой ткнул в сенсор пульта. Дверь в спальню так же тихо захлопнулась за ее спиной. Заккег деловито кивнул на терминал: - Ну так разблокируй, чего стоишь. Из окна дул ночной холодный ветер, аккуратно вырезанный кусок стекла был заботливо уложен на подоконник. - Это моя помойка, Заккег, - зло буркнула Милия, косясь на гладкий ствол и раздумывая, как бы половчее пустить в ход заточку: ее собственный бластер отняли в первый же момент, когда она высунула из-за двери свою глупую голову. - Ройся в других местах или плати за входной билет. Агент за терминалом коротко хмыкнул, взял пульт, включил головизор. Канал криминальных новостей крупным планом демонстрировал синюшное знакомое лицо, искаженное застывшей гримасой. - вице-председатель крупной инвестиционной компании … отравление неизвестным веществом... - бойко тараторил ведущий. Милия поморщилась, попыталась независимо скрестить руки на груди, ее мягко остановили. - Детка, если ты не хочешь, чтобы следы этого неизвестного вещества печальным образом украсили твою перчатку... - Заккег приветливо помахал шелковой тряпицей. - Которую ты приказала уничтожить своей горничной, кстати. - Не слишком ли много шума из-за какого-то подонка? - Милия подошла к терминалу, набрала затейливый код, подтвердила биометрической идентификацией. - Подождали бы, пока я его сама найду. Заккег, откинувшись на спинку, тихо рассмеялся. - О'Зерра нас не интересует, детка. - Даже так? Данные стремительным потоком утекали в принимающее устройство агента. Заккег мог работать как на разведку, так и на частных заказчиков, и в данном случае было совершенно непонятно, в каком качестве явился к ней этот визитер. - Значит, ботан — из ваших, - уточнила Милия. Заккег неопределенно кивнул. Экран моргнул: операция завершилась. - Лихо... - она зевнула, рука потянулась к складкам юбки, ее снова вежливо остановили. - Не дергайся, детка. Заккег спрятал устройство, отступил к окну. На его ладонях и ступнях застегнулись вакуумные альпинистские присоски. Второй, все еще держа Милию на прицеле, последовал за ним. - Заккег, ты - патриот? - неожиданно спросила она, ожидая выстрела и лихорадочно прикидывая шансы. Шансов было немного — а точнее, ни одного. Эти двое были профессионалами. - Странный вопрос. Наверное, - ответил тот. Стрелок сделал неуловимое движение («сейчас выстрелит», подумала Милия), дверь в гостиную распахнулась: на пороге стояла испуганная тогрута. Зеленый луч, уже вырвавшийся из ствола, чуть изменил траекторию, Милия упала на пол, горничная завопила от ужаса, потом крик прервался и уступил место приглушенному всхлипу у окна: Милия все же успела метнуть заточку в горло нападавшему. Заккег уже скрылся за выступом здания, чуть позже послышался шум флаера: агента подобрали с вертикальной стены. Трасса расцветилась синим и красным: несколько полицейских машин затормозили, окружив отель. Милия перевернулась на здоровый бок, поднялась на ноги, зажала раненое плечо. Рядом неподвижно лежала тогрута. Переговорное устройство входной двери ожило, представилось капитаном полиции. - Влипла так влипла, - монотонно произнесла Милия, активируя доступ в номер.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Когда ситуация неясна — нет ничего лучше, чем своевременно потерять сознание. Эту нехитрую истину Милия заучила еще в разведшколе, хотя до этого времени и не подозревала о такой замечательной женской уловке. На контрабандистском корабле не больно-то удастся безнаказанно упасть в обморок — вмиг отправят на тот Свет, не считаясь с правилами цивилизованных обществ. Другое дело Корускант и статус принцессы. Милия застонала (рана, действительно, была достаточно неприятной) и эффектно прислонилась к стене рядом с входной дверью. Из коридора в номер уже протопали несколько полицейских дроидов — на предварительную разведку. За ними следовали трое людей, в том числе тот самый капитан полиции и врач с механическим персоналом. - Два трупа, - обнародовал дроид свое нехитрое умозаключение, и полицейский-человек скрылся в кабинете. Милия закатила глаза: учитывая ее состояние, симулировать обморок было несложно, и длительность его была прямо пропорциональна времени для невеселых размышлений. Идентификатор адумарской принцессы был состряпан очень неплохо, но тщательных проверок он все равно не выдержит, и тогда придется открывать свое настоящее имя. И род занятий, в придачу. - Меддроида, срочно, - скомандовал полицейский, заботливо укладывая Милию на подвернувшийся в холле широкий пуф, украшенный шкурой какого-то пятнистого животного. - Помогите, - слабо выдавила Милия, с ужасом рассматривая окровавленные пальцы. Пока с ней суетился медик, она выгадала еще несколько минут, но то ли потеря крови, то ли последствия шока, ничего придумать не смогла. И так, и эдак, она вляпалась по уши, а самое дерьмовое, что прежде чем открывать дверь стражам правопорядка, можно было просто выкинуть тело ее несостоявшегося убийцы в окно. А теперь, поди объясняй, откуда у адумарской принцессы заточка в лифе ночного платья, и самое главное — навыки владения таким оружием... - Где ваша хозяйка? - полицейский вернулся из кабинета и озабоченно смотрел прямо ей в лицо. Милия глотнула воздух: со стороны казалось, что молодая девушка вот-вот снова свалится без чувств, и это впечатление было не совсем обманчивым: Милия вдруг осознала, что между внешностью адумарской принцессы, которую она старательно играла, и Милией настоящей лежит целая пропасть — начиная от значительно измененных умелым макияжем черт лица до размеров талии, бюста и прочих частей тела. - Ее... увезли... на спидере, - Милия слабо кивнула в сторону окна. Меддроид закончил обработку раны, наложил экспресс-повязку с бактой, Милия ощутила два легких укола в предплечье: ввели противошоковый препарат. - Мы с Леттиси... - она подавила деланное рыдание: из кабинета на носилках выехало тело тогруты, - были ее горничными. Этот убийца, он в нас стрелял! - Успокойтесь, - к ним подкатили другие носилки, два дроида осторожно перенесли на них Милию, на запястье надели устройство для измерения основных жизненных показателей. - У вас просто шок, рана неопасная, - беспристрастный сканер тут же выдал на портативный монитор врача предварительное заключение о том, что угрозы жизни нет, да и вообще — можно хоть плясать прямо сейчас... предательское устройство ничего страшного не обнаружило! - Я очень испугалась, - Милия здоровой рукой вцепилась в рукав полицейского, ушибла пальцы о пластины его брони, всхлипнула. - Не оставляйте меня... здесь! - Мы поместим вас в госпиталь, не волнуйтесь, - слова прозвучали сладкой песней. Да, Милия понимала, что у ее палаты выставят охрану, потом вызовут следователя. Но медицинское отделение, это совсем другое дело, чем тюремная камера! - Где ваш идентификатор? - задал капитан последний вопрос. «Значит, уже нашли чип Леттиси», с внутренним проклятием подумала Милия. - Его забрал тот, второй! - выпалила она, выезжая на носилках из дверей номера. - Мое имя Кара Аркеда... похитители вывезут ее высочество под моим именем. Это связано с ее политическими убеждениями: враги нашей родины всячески хотят разорвать связи с Сенатом... Последний слова она произнесла слабеющим голосом и откинулась на подголовник. На то, чтобы улизнуть из госпиталя, у Милии было всего несколько часов, начиная прямо с этой минуты, и нужно было составить план побега. Шедший рядом с носилками полицейский что-то сказал по комлинку и ободряюще прикоснулся к ее руке: - Да, патриот никогда не останавливается перед трудностями или опасностями, - загадочно сказал тот и вышел на посадочную площадку, где их ждала санитарная машина с красным восьмиугольником на борту. «Частная клиника «Октагон» - было написано чуть ниже. Носилки въехали в медицинский отсек, шлюз закрылся, транспорт поднялся с площадки и стремительно набрал скорость.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Восходящее солнце едва тронула зеленеющие луга, но лучи уже ласково разливались по бескрайним просторам, даря исцеляющее тепло всему тому, что наполняло жизнью эти мирные, безмятежные зеленые моря. Маленькие грызуны, скрывавшиеся в норках и спавшие в обнимку со своим потомством, лисицы, едва проснувшиеся с сонными мордашками вышедшие в глубокую траву для поиска пищи; птицы, гнездившиеся на редких деревьях с "плачущими" тоненькими ветвями, склоняющимися к земле, как волосы девицы; крупные травоядные, лениво завывающие и такие же ленивые и тяжелые отклики их сородичей. Все в порядке. Все целы. Природа просыпалась, просыпался и мир вместе с ней. Все это было так далеко от страстей разумных существ, все это не враждовало, не кричало, не имело претензий. Лишь чистота жизни, инстинктов и никаких амбиций и страсти к губительному воздействию под эгидой идей. Другой же мир не спал. Он страдал, агонизировал, воспалялся гнойниками и разрывался зловонными фурункулами воронок и криков, но уже другого рода. Страсть, убийственная и беспощадная, царила на таком далеком и таком ощутимом и близком мире, что был везде - в воздухе, ощущался ногами и находился под ними. Этот мир с аскетической выдержкой и смирением сносил все, что ему преподносило время. Он будто бы печально улыбался, зная, что все это закончится и своим непротивлением все же противостоял - показывая жизнь и гармонию. Он ощущал на себе тяжесть солдатских сапог калишцев, рокот их машин и разрывался язвами от снарядов, но все равно молчал, принимая всех, кто приходил. Это - жизнь и жизнь для всех.
- Ты думаешь, что через год? Мне кажется, месяцев через шесть уже выйдем к Эриаду. Фронт наш, уже близко. Скоро домой, - молодой офицер в чине лейтенанта совсем не походил на палача с Кали, зверя и убийцу. Лицо светлое, благородное. Серо-голубые глаза как небеса в безоблачный день. Он сидел на колоде для рубки дров, облокотившись спиной о стену деревенского дома. Солнышко Набу уже показалось на половину. Лицо лейтенанта ловило первые теплые лучи, заставлявшие щуриться. Китель висел рядом, на рукоятке спидера. Солдат, стоявших здесь, в этой небольшой деревеньке в полутора тысячи километров к северу от Тида, было немного. Рота, в составе которой всего двести два человека. Местных из домов не гнали. Палаточный городок находился прямо здесь, внутри селения. - Думаю, что с Чандрилы потянут силы. Плутократов там уже выбили, остались очаги. Оставят гарнизон, подтянут снабжение и рванут. Год, да, - отвечал второй, в звании капитана. Фамильярность допускалась постольку, поскольку эти двое были братьями. - Слышал, наши там застряли. Да, возможно, что и год, - поразмыслив, лейтенант решил быстренько согласиться. Спорить было не к чему. Не тот предмет. Победа была близка, так близка, что протяну ладонь и почувствуешь тепло, пульс капитулирующей столицы Новой Республики. Солнце поднимало и сельчан. Фермерский труд очень труден и требует полной отдачи. Здесь нельзя было что-то делать из под палки. Земля любовь любит и терпение. Животные так же жили по своему режиму, так что вскоре в окнах появился свет, а створки дверей расходились в сторону перед пастухами и полевыми рабочими. Гарнизон стоял тут уже целый год и между солдатами и местными сложились добрососедские отношения. Палатки воспринимались как часть поселения. Местные спотыкались о сапоги военных, выставленных на просушку, военные порой вступали в липкие субстанции скотины или без спроса брали птиц, взамен отдавая медикаменты или то, что было при оккупации в дефиците. В основном, консерванты для продукции, соль и все те же медикаменты. Не всем гражданским повезло так с соседями. Неспокойные регионы на Набу были и солдаты там отнюдь не славились дружелюбием. В любом случае, до расстрелов и казней здесь дело не доходило. Этот квадрат был одним из самых спокойных, что не могло не радовать власти. До сих пор... В нескольких милях к западу отсюда находился густой лес, а там и великие озера. Гунганы продолжали сопротивляться и их гоняли денно и нощно. Некоторые малые города имели связи с сопротивлением и те, что были выявлены, подвергались чисткам. С новым фельдмаршалом интенсивность карательных акций только усилилась; это приносило плоды, но вместе с тем, степень0 военного надзора за гражданским населением все так же становилась более жесткой. Братья переглянулись. - Зачем егеря здесь? - поинтересовался лейтенант у брата. Тот, вскрывая банку с вареньем, только пожал плечами и буркнул что-то "спроси сам" - Затем, что они прекрасно ориентируются в дикой местности и лесах? - с долей сарказма ответствовал капитан не удостоив брата даже взглядом. Все его внимание было приковано к банке с вареньем, которая никак не хотела открываться. - Лес чуть дальше. Там бы и встали... - Спроси сам, Уилфхорт. Чего пристал? - Эй, Эмиль! - присвистнув, крикнул лейтенант. Молодой, лет восемнадцати солдат, быстро очутился рядом. - Господин лейтенант? - чин-по-чину. - У нас тут тихо. Скучно, только дерьмо топчем. Кто распорядился о переводе подразделений ягерей в наш квадрат? - Фельдмаршал, лейтенант. У вас спокойно, а сопротивление нас порядком уже достало. Приходится ковырять каждое болото и в каждом же находим ушастых. - Калишский легион не может справиться с аборигенами? - усмехнулся офицер. - Их миллиарды, господин лейтенант. Перебить всех за раз не получится, - так же шуткой, пусть и черной, отвечал Эмиль. - В любом случае, надолго здесь не задержимся. Прочешем леса. Найдем кого-то - хорошо, нет - еще лучше. - И то верно. Благо, что недолго тут торчать. Война скоро закончится и домой, хотя, думаю, я буду с семьей сюда прилетать. Больно уж красиво. - Не то слово. - Закурим? - Конечно. У меня кончились...
***
Рука, вытянутая вперед, вся исцарапанная с подтеками крови, не сразу обрела очертания. Все было, как в тумане. Проклятый корешок больно впивался в копчик, а мышцы шеи свело до головной боли. Он тянулся за сигаретой, предложенной лейтенантом в другой реальности. Той далекой, где победа была близкой. Той далекой, где солнце согревало своими лучами и иной беды, как засевшие в лесах гунганы и ядовитые клещи, не было больше ничего. Дело времени. В этой же реальности задница мерзла от мокрого снега, костры быстро погасали, деревья зловеще скрипели ветвями, а над ними, во все времена черном небе с тучами каркали какие-то недобрые птицы, которых было не увидеть. Уродливые, скрюченные и горбатые, с корявыми пальцами-сучками и острыми когтями, ветви черных толстокожих исполинов тянулись друг к другу, пытаясь дотянуться, потрогать... убить?? Сигареты не было в руке лейтенанта, да и его самого тоже. Только непрекращающийся шепот где-то там, вдалеке и тут, вокруг, вблизи, облизывался тягучим туманом, пытаясь сожрать, проглотить целиком, чтобы выблевать и проглотить снова. Костер давно потух. Эмиль понимал это, погрузившись в глубокий, но беспокойный сон, когда ноги начали мерзнуть. Носки и сапоги высохли, но вновь промокли от чудовищной сырости. Казалось, каждый гнилой лист, лежащий на убогой, коричнево-серой земле, проступающей нарывами из под снега, хочет, чтобы тут сдох. Сколько прошло? Год? Больше? Когда закончится это бесконечное блуждание среди этих искалеченных деревьев? Эмиль Фрич, 38 лет, егерь калишского Восьмого легиона, заблудился, но как давно? И этот шепот, это воронье! Что воет ночами в лесах? Чье дыхание он слышит за спиной, засыпая? Егерей набирали только из тех, кто жил с расовыми калишцами, кочуя кланами. Люди и калишцы. Они прекрасно выживали в подобных ситуациях. - Ты - легионер. Ты умеешь бороться со всем миром. Мир уже приходил на Кали с оружием в руках и ты побеждал. Джедаи обрекли на смерть и ты побеждал. Ты пошел в мир и ты победил. Война проиграна, но Кали победила, - шептал он тихо себе, опуская руку. В голове дробью отдала боль. Единственный видящий глаз теперь видел четко; второй же уже давно заплыл бельмом. Винтовка? Рядом, все в порядке. Она есть и есть боеприпасы. Две винтовки, один бластер, нож и ... меч давно потерял. Давно ли? Взгляд на погасший костер. Не так давно, видимо, погас. Дымок тонкой струйкой струился в небеса, словно бы пытаясь сбежать отсюда, подальше от земли. Котелок на месте, в нем - похлебка из остатков мяса. Начало портится, но пойдет. Егерь уже изучил некоторые травы. Изучил на себе. Что-то отдалось несварением и недельной диареей, что-то помогало поддерживать тонус, а что-то спасло жизнь. Е-100, дорогая, бесценная, заменила меч. Не энергетическая. Пулевая. В запасе еще сто тридцать патронов, но таскать их тяжело, а без них - смерть. Штурмовая винтовка рядом. Больше вместимость, больше выстрелов. Эмиль уже не помнил, сколько времени прошло здесь, на этой планете. Это лимб, а он мертв? Наказание за военные преступления? Помнил, что был на Набу, не помнил, как попал в Девятнадцатый легион и уж тем более очутился здесь. Помнил, где раздобыл оружие, медикаменты и боеприпасы. Не помнил, почему не брал брони и остался в своей форме. На плече красовался фигурный бык - ниточка, связывающая с прошлым. Еда на месте, снаряжение - тоже. Пара сменного белья и носки - все рядом. Благо, не намокло. Болело горло. Опять. Никто не покусал этой ночью, а значит, она прошла хорошо. Разжечь костер, подогреть похлебку, убрать следы своего присутствия и в путь. Снова. Каждый день.
Грязные уставшие лица солдат с красными точками-укусами болотной мошкары. Веки тяжело склонялись, угрожая вот-вот закрыться прямо так, на марше. Грубый калишский язык твердыми звуками срывался с губ и пусть обманчиво-уставшие взгляды не солгут, не подарят мнимого шанса на побег; винтовки этих элитных солдат сокрушали и тела и доспехи. Егеря провели в лесах два месяца. Охотники на охотников справились со своей задачей. В который раз. Один убит, двое получили ранения. Всего было задействовано тридцать шесть легионеров, а добыча испуганно озиралась по сторонам. Крупный улов за рейд - несколько сотен солдат сопротивления; содержать и кормить всех было не по силам. Пришлось стрелять на месте, а часть вести к деревне. Сотня гунганов и людей из числа тех, кто когда-то представлял из себя организованное войско. Егеря накрыли крупный лагерь, захватили и уничтожили припасы, а эти несчастные лишь трофеи. Показательная расправа. Таков приказ. Мерзкий дождь лил уже целый месяц. Холодные капли, мокрые... все менялось в зависимости от того, насколько большими были тучи, закрывающие солнце. Прибыли в деревню. Конвой сменился, позволив егерям разойтись на отдых, а безмятежные луга переменились, обратившись в гигантскую строительную площадку. Солдат, к слову, так же прибавилось. Теперь здесь располагалась целая дивизия на укрепленной базе и огороженный город для подневольных рабочих из числа пленных. Через четыре месяца часть стройки обратится новой страницей кошмарного романа для Набу; здесь строился лагерь по уничтожению республиканцев.
- Нет, утилизатор будет построен в секторе С4. Перенесите, поменяйте планировку, - спокойно, не обращая внимания на ответственного инженера из числа республиканских солдат, ответствовал фельдмаршал. Из-за переменчивой погоды по типу "сыро-тепло" он приболел. Потирал нос белоснежным платком, а капли угрюмо барабанили по кожаному плащу. Рычали ворнскры, пытаясь сорваться с поводков солдат и брызгая пенной слюной на слоняющихся туда-сюда "работников". Слонялись они по делу, перебегая с места на место будто бы муравьи, тягая тачки с материалами и всем тем, что понадобится для возведения городка для пленных. Они знали, что строят себе лагерь, но до сих пор с ними обращались хорошо. Потребность в столь колоссальном сооружении выросла донельзя. Так много их стало! Собирали с Набу, привозили с фронта, распределяя по мирам. Набу же была уже далеко в тылу и тут возводили эти города. - Для чего такой большой мусоросжигатель? - интересовался инженер. Он, как и многие, не знал об истинном предназначении лагеря. - Вас много, Руди, - кашлянув все так же спокойно говорил фельдмаршал Унц, открывая портсигар. Одна сигарета для себя, другая для Руди. Тот принял и ее и любезно предложенный огонь. - Не хочу, чтобы мы все тут утонули в мусоре. - затяжка, пауза и холодный, безразличный взгляд с какой-то неискренней, озлобленной улыбкой. - Не оспаривайте приказ, инженер. Не хотелось бы, чтобы какая хворь распространялась по лагерю. А вам? - Нет, господин, не хотелось. Вы правы, - Руди не принял злого знака и охотно согласился. До сих пор легионеры содержали пленных в сносных условиях, а акты необоснованного насилия были единичными, не выбивавшимися за рамки правил войны. Эмиль курил в сторонке и не заметил, как уставился на фельдмаршала. Усталость отключала сознание, а пальцы с тлеющей сигаретой машинально тянулись к губам и обратно. Стыла стоявшая рядом каша, да и дождь перестал раздражать, действуя, напротив, как-то успокаивающе. - Ты будешь? - поинтересовался кто-то из солдат, указывая на миску. Эмиль молчал. Не заметил или просто о чем-то задумался. Рука потянулась к порции... - Возьми повара. Это мое, - так же машинально отвечал Фрич...
***
- Аа-ах! - испуганно и будто бы из последних сил застонал маленький, серый и грязный комочек, чьи волосы сплелись в неразделимые грязные косички. Большие карие глаза на исхудавшем лице выдали страх и ужас в ответ на калишскую речь. Маленькие ручонки скелета, обтянутого кожей, затряслись, ножки-тростинки подкосились и существо упало на землю. Эмиль спал чутко, но видел яркие сны, которые так живо передавали прошлое без выдумок. Все, как было. Здоровым глазом он смотрел на нечто, что кряхтело и пятилось назад не моргая, будто бы закрытие век положит конец жалкому существованию. Ствол штурмовой винтовки смотрел на нечто. Фрич схватил ее рефлекторно, еще не проснувшись, но быстро положил на землю, сам приподнялся, усевшись в позу лотоса и продолжал смотреть на существо. Смуглая кожа, ростом не велика. Девочка в лохмотьях. Самая обычная, испуганная и исхудавшая. Рука, державшая несколько секунд назад, взяла миску с похлебкой и протянула ее ребенку. Та остановились, сглотнула сухой ком и как загипнотизированная, уставилась на еду. Егерь приподнялся, девочка одернулась. Поставил миску перед собой, сам отошел обратно к лежаку. Игра в гляделки была проиграна голоду. С неистовством зверя, ребенок накинулся на предложенную пищу и в миг все проглотил. Эмиль подбросил палок в еще живой, играющий языками, огонь и налил в металлическую кружку воды. Повторил недавний ход, а девочка свой. Здесь, в импровизированной пещере под песчаной горой было сухо и тепло. Вход егерь закрыл листвой и ветвями там, что все походило на естественный кустарник. Он знал, что за ним кто-то идет и следит. Слышал шаги и дыхание, сопение. Теперь же увидел своего преследователя по-настоящему. - Ты меня не съешь? - обнимая руками плечи и пытаясь таким образом согреться, проговорила она. - Нет. Уже пытались? - кое-как, на ломанном отвечал Фрич. - Белые - да. Они ночами воют... - с нескрываемым страхом прозвучал ответ. Эмиль понимал, о ком идет речь. Те жуткие существа, будто бы издевка над человеком или экзотом (в их изувеченных фигурах узнавались явные черты рас), бродили по ночам в этом бескрайнем лесу, издавая кошмарные звуки. Они пахли гнилью, скрипели зубами, выли и пыхтели, словно бы пытаясь своими изувеченными чьей-то чудовищной работой ртами произнести что-то разумное. Высокие, очень худые, с черными пульсирующими венами и впадшими глазами, которых будто бы и нет, чудовища накидывались на все, что попадалось им на пути. Они жрали мелких животных, испражнения и трупы, но не являлись самыми опасными существами здесь. Хищники, что обитали в этих лесах из мира зверей, крупные хищники, сами охотились на этих тварей, но не ради еды. Они их убивали, разрывали на части, будто бы пытаясь избавиться от ошибки природы. - Они и меня пытались сожрать. - Ты убегаешь, как и я? - Я их убиваю... - прошипел экс-легионер, но эти слова зажгли какую-то радость и надежду в глаза гостьи. Фрич набрал из котелка еще порцию еды, на этот раз наполнив посуду до верху, и вновь предложил девчонке. Та обрадовалась, подсела ближе к огню и стала есть куда спокойнее. На вопрос егеря, сколько ей лет, девушка ответила: - Пятнадцать... Сложно себе представить, что это изможденное дитя на самом деле подросток. В любом случае, это первое разумное существо, которое повстречал в этих лесах Эмиль за десять лет, не пытающееся его убить.
Бывают ли здесь рассветы? Бывает ли здесь зенит или только вечный, застывший на моменте вот-вот погружения за горизонт далекий и бледный диск светила, запачканный облаками? Нет момента истины, не увидеть утопающего света, пусть и холодного, мертвого, как и сам этот мир, разливающегося по линиям земли где-то там, в недостижимых далях. Вечный обессиливший закат и внезапная ночь. Последняя царствует кажется целую вечность, удручая, испытывая нервы и и привнося вонь, шелест прогнившей листвы и дикий, едва ли похожий, но такой, человеческий, вой с почти что различимыми словами. Длинные, сутулые и иссохшие твари любят ночи. Они бродят и днем, выискивая, чтобы пожрать желтыми зубами и смотрят пустыми глазницами на иссохших черепах с пергаментом-кожей на все, что их окружает. Отвратительнейшие, бесконечные, безжалостные и искалеченные существа, полные ненависти и голода. Местные сверххищники их убивают не жалея не ради пропитания, а словно бы пытаясь избавиться от язвы; они же опасны и для прочих существ, но гармонично вписываются в мир, не подобны болезням, но часть симфонии жизни страшной и неприветливой планеты. Морозы здесь не такие крепкие, как на Хоте; в пики всего-то до - 30, но практически стопроцентная влажность усугубляет и без того тяжелую атмосферу. Днем же, в самые теплые дни, температура поднимается до - 1, но и тогда непрекращающиеся ветра, временами штормовые, продували до костей любого, кто бы отчаялся побродить по местным ландшафтам. Тепло было лишь на болотах, но дышать там было практически невозможно. Сама топь, ничем не отличавшаяся от прикрытой снегом мягкой почве, начиналась внезапно и определить ее границы было невозможно. Зловонными пузырьками из глубин вызывались гнилостные газы, хлюпая и булькая едва ли различимо на фоне прочих звуков. Лес же не кончался и вовсе. Изредка лишь переходил он в обманно-обширные луга и поля, но вскоре вновь начинался, а сама местность не отличалась ровным и спокойным рельефом. Заросшие древние холмы, один выше и круче другого, казалось, покрывали всю эту немаленькую планету. Заблудиться здесь было очень просто и практически невозможно выйти туда, где был, скажем, всего час назад. Фрич не пытался найти дороги обратно, но и надежды не терял. Он шел куда-то всегда. Да, именно так можно было бы и описать его направление... Куда-то... За годы, проведенные здесь, ему сложно было привыкнуть к обманчиво знакомым местам, что на деле были новыми и он не переставал дивиться тому, сколько менее удачливых обитателей ему довелось встретить на своем пути. Трупы встречались часто и за каждым была история. Попадались коричневые, истлевшие кости, что медленно и с будто бы смаком поглощались мягкой землей, остатки одежды и снаряжения. Попадались и белые - новые, совсем недавно истлевшего тела; гниющие трупы и свежие, да даже те, кто иссох и обратился мумией. Они были интересны всегда и совсем не от нездорового чувства возникало это, нет. В иных угадывались образы из исторических книг - так странно они были одеты и снаряжены. Неужто этот мир затягивал и время? Кто-то походил по описанию на мандалорца из времен, что и не вспомнить! Вон, Эмиль и его повзрослевшая спутница, на днях наткнулись на останки воина в доспехах, которому можно было дать пару тысяч лет. Сильно моложе - клоны Джанго Фетта. Парочка бродяг находила и их.
Сегодня - привал у болот. Твари не заполоняли топи так сильно, как леса; они дохли от своей тупости в трясине и от живности куда страшнее. Фрич видел этих, других тварей, несколько раз и все время возносил хвалу богам, испытывал больную радость в сердце, когда слышал бессильные стоны уродливых искажений людей и экзотов, хруст их костей, когда вокруг их жутких тел смыкались могучие кольца мышц гигантских змей. Воистину колоссы среди прочих обитателей. Егерю не довелось узреть их целиком, но по близкому к правде предположению, питоны эти были не менее тридцати метров в длину, а их обманчивая нерасторопность часто играла против жертв. Двигались эти ящеры невероятно быстро. - Я оставила часть припасов в той пещере, - не поднимая глаз, но с искренним теплом в голосе, проговорила девушка. Оба пытались неоднократно сообразить, когда же им довелось встретиться и оба же понимали тщетность стараний. Фрич помнил, как повстречал скелетик на своем пути. Большие глаза, грязи больше, чем одежды, а косточки явно проступали сквозь кожу, хоть анатомию учи. Теперь же напуганный подросток исчез, а его место заняла молодая и здоровая девушка с сильными ногами и станом, способная передвигаться не жалуясь так же, как и ее учитель. Все верно... Она приняла легионера за наставника ради выживания, а со временем прониклась и любовью той, что подобна к родителям. Фрич учил ее обращаться с оружием, ориентированию; тому, как содержать одежду и снаряжение в исправном состоянии, а она глотала любой совет и наставление с жадностью, будто бы воду в пустыне. Она убивала... Пришлось научиться. Не единожды пара натыкалась в лесах и на разумных существ, таких, как они, но выживших из ума. Последний бой состоялся неделю назад с бандой каннибалов, что, видимо, дрались между собой, пытаясь прийти к финишу последними, ведь первый становился обедом. Это были республиканские солдаты, Фрич узнал их по изорванной униформе, но обезумившие и обратившиеся во что-то, что мало напоминало рилотцев. Да, они были тви'леками, но утратили всякий приличествующий облик. Пара быстро прекратила скотское существование выживших, но поживиться удалось малым; оружие республиканцев либо вышло из строя, либо находилось на грани, либо вовсе отсутствовало. Удалось добыть несколько пожелтевших сигарет, одну отсыревшую армейскую аптечку и пару виброножей. Схрон был сделан неподалеку, но егерь умел прятать вещи даже на открытом пространстве. - Хорошо, - коротко ответил Эмил, покрутив в пальцах последнюю желтую сигарету. Тяжко было без этих вредных дымных палочек, но приходилось растягивать и то, что имелось. Остатки горелой и не совсем махорки егерь тщательно собирал в бумажку и потом перемешивал с сушеными листьями. Дерьмо, конечно, но лучший эрзац из тех, что был доступен.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
Сфера одного из кораблей типа Барышник прекрасно вписывалась в окружение планеты. Бледно-серого цвета она становилась практически невидимой, а само электро-магнитное поле планеты исключало саму возможность сканирования этого проклятого шарика. Лаборатория располагалась в этой неприступной крепости-корабле, который, в случае необходимости, мог быть поднят обратно на орбиту и там состыковаться с кольцом, но необходимости в этом не возникало ранее и не возникнет в перспективе. Эта планета убивала и любая экспедиция обречена на провал. Доктор Хайербак, зелтрон по происхождению, но уроженец Эриаду, стоял возле огромного панорамного окна мостика, на самой вершине сферы, и вглядывался в отнюдь не прекрасные, на завораживающие дали. Не видно было горизонта! Проклятый вечный туман заставлял воображение строить самые невероятные фигуры, а еще страшнее было то, что осмысление происходящего подавало мысль, что воображаемое становилось реальностью там, в густой стене пелены среди страшных деревьев и чудовищ, добавляя новых. Нейросеть последнего поколения и действительно полноценный чип с ИИ словно бы издевались, не отсекая вероломные и еретические допуски органического сознания, а будто бы потворствуя и наблюдая за картиной, рисуемой химией мозга. Хайербак вспомнил одну из реальных антропоморфных тварей, бывшей забраком в прошлом. Огромный рост, длинные руки-грабли с желтыми когтями, пустые глазницы, гипертрофированные половые органы и смрад. Этот образ никогда не покинет его сознания, он мешал спать, хоть нейросеть погружала в глубокую фазу быстро. Органическое бытие все равно просачивалось, а "Цербер" молчал. Молчал тогда, когда нужно было говорить! Зелтрон знал, что это не сбой; ИИ учится, постоянно. Он был ненасытным и потому не только позволял мыслить такое, но и стимулировал мозги в нужные для него моменты, пытаясь вытащить из чипа с бесчисленным количество переменных как можно больше информации. Доктор содрогнулся от ужаса, вспомнив тварь, но губы его предательски искривились в какой-то дьявольской улыбке. "А может, все ж, сбой?", - подумалось как-то, но одернув себя, Хайербак поймал себя на мысли, что такое вольнодумство не пресеклось. Все в порядке. Через минуту он молча покинул пустующий мостик, повинуясь незримому даже адепту импульсу мысли, и направился в послеоперационную. Его единственный друг, один из первых объектов еще тогда Альфа, был переведен туда после "апгрейда".
Они все были большой и дружной семьей. Серьезно, не осталось даже воспоминаний о том, что кто-то кому-то мог не нравится или испытывать ревность к достижениям. Все это было заботливо вычищено Цербером, но у машины не было стремления стерилизовать органиков, обращая их в дроидов, нет. Он оставил ученым их естественные эмоции и амбиции, избавив лишь от отупляющей злобливости и бесплодной зависти, оптимизировав возможности их разума ради достижения поставленной цели. Всех руководителей отделов, а их было двенадцать, что пришли к объекту Альфа, последний знал и тесно сотрудничал. Все они откликнулись на оповещение ИИ в их голове, но явились сюда по собственной воли, ибо перед ними был не только их друг и коллега, но и объект научного интереса. Тот, кто был известен, как объект Альфа, один из многих, прошел цикл сложнейший нейрохирургических операций, стал подопытным объектом среди своих же, снова, был единственным пока что, кто получил такие обновления. Нейросеть была расширена на несколько миллионов тончайших датчиков и теперь покрывала всю поверхность коры головного мозга, а старый вспомогательный микрочип с Цербером был удален и заменен полноценным микропроцессором, присоединенным к стволу мозга и бравшим на себя функции мозга носителя, но не обращая того в послушного исполнителя, нет. Высшая нервная деятельность Ларха была сохранена, но все процессы обрабатывались теперь машиной, позволяя человеку значительно повысить уровень своего интеллекта, скорость принятия решений и анализа обстановки. Конечно, до полноценного ИИ эта скорость не доходила, но и последний не мог прочесть все вариации и переменные органического мозга. Ларх стал промежуточной ступенью и первым органиком, способным общаться с машиной невербальным способом. - Сколько пальцев ты видишь? - Хайербак показал два, потом три и потом шесть, едва глаза Альфы открылись. Доктора и машины внимательно смотрели на показатели приборов. Они были в норме. Пульс выше 56 не поднимался. - Возможна мигрень, тошнота и слабость в первые сутки после операции, - сообщила с показной тревогой доктор Зел, тви'лека, что работала вместе с Лархом в одном отделе. - Постарайся не совершать резких движений - это раз... - Ты теперь лысый... - усмехнувшись произнес зелтрон, как бы подбадривая старого друга, и перебив рилотку.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
- Я в порядке, Зел. Доктор есть доктор. Хлебом не корми, но дай напугать пациента. Мнительному человеку такое заявление гарантировало бы весь спектр заявленных недомоганий, однако Ларх уже давно забыл о глупых страхах и проекциях прошлых травм. - Сколько пальцев ты видишь? Ларх в ответ поднял руку — конечности уже были освобождены от операционных фиксаторов — и отзеркалил все жесты зелтрона. А потом попытался улыбнуться. - Мои фоторецепторы в норме, - слова все же выговаривались несколько тягуче, как после длительного сна и резкого пробуждения. - Что же касается остального... Ларх попытался проанализировать ощущения, однако никаких особенных изменений в себе не почувствовал. Задолго до операции он изредка размышлял, каково это будет — избавиться от Цербера? Имплантированное двадцать лет назад устройство стало настолько привычным, что он с некоторым беспокойством ожидал значительных отклонений в восприятии мира. Некоторые проведенные до этого апгрейды, действительно, требовали адаптации. Скорость реакций головного мозга порой опережала двигательные рефлексы, а имплантаты для спинного мозга еще находились в процессе тестирования на неразумных видах. Но теперь все позади. Полная синхронизация электромагнитных импульсов биологического и искусственного происхождения наконец-то состоялась. - Коллега Хайербак, подтвердите удаление Цербера, - обратился Ларх к старому другу. - … Лысый? Сознание мгновенно составило логическую цепочку, итогом которой явился очевидный вывод. Зелтрон изволил шутить. А если уж быть совсем точным, намекал на давнюю, старую историю их трагического знакомства.
***
Только не вздумай вести себя как обычный человек с удавшейся личной жизнью! Этот милый девиз огненными скрижалями выжигался в его сознании всякий раз, когда Джемма оказывалась рядом во время их последнего перелета на Белсавис. А она оказывалась рядом непозволительно часто — для того, чтобы попытаться забыть проклятый девиз. Цербер тогда самоустранился, чтобы со стороны наблюдать за своим подопечным. Так орнитолог прячется в зарослях в самодельном укрытии рядом с гнездом ничего не подозревающего пернатого, чтобы в итоге выстрелить в объект наблюдения чипом слежения. Ларх все это осознавал — самым краешком сознания, однако предпочитал забыть про родное и ненавистное устройство. Что-то вроде искусственного зуба, говорил он себе в периоды ненависти к Церберу. Торчит себе в тканях, служит исправно, удалить нельзя, но можно игнорировать. Он и игнорировал. И Джемма тоже. Всего пять коротких дней, когда они оба вели себя как обычные люди с удавшейся личной жизнью! … шестой день в таком качестве им не суждено было прожить. Дальнейшие события Ларх почти не помнил, только краткие вспышки, подобные разрозненным кадрам на киноленте. Белый клинок разрушителя. Притягивающий луч. Черные шлемы каких-то солдат без опознавательных знаков. Ядовито-зеленый парализующий выстрел... и пустота. Пустота, наполненная одной и той же повторяющейся фразой. Код Легиона.
***
- Лучше бы ты был лысым, - сказал Хайербак, поигрывая наконечником лазерной пилы. Ответить ему Ларх не мог, однако слышал каждое слово. Он-то сам молчал, но Цербер где-то там, в глубинах черепной коробки, отзывался утробной сиреной опасности. Кому понадобился код Легиона, да еще так надежно спрятанный в биологическом контейнере, Ларх узнал гораздо, гораздо позже. А тогда, раздавленный страшной перспективой лишиться всего, не мог даже пошевелить пальцем. - Дроидов к тебе подпускать запрещено, - продолжал зелтрон, глядя прямо ему в лицо. - Ты же у нас заразный для железок. Так что придется мне самому повозиться с твоей шевелюрой. На что только не пойдешь ради возможности вскрыть черепную коробку полудроиду. Даже на то, чтобы побыть парикмахером. Жужжание машинки для стрижки, и по прежнему, никаких тактильных ощущений! Ларх не чувствовал прикосновения лезвий к коже, но Цербер услужливо дал информацию о том, что готовится его извлечение. В тех условиях, это было равносильно смертному приговору — слишком велика физиологическая зависимость от искусственного разума. А потом произошло немыслимое. Ларх, внутренне и безмолвно корчась на операционном столе от сознания близкого конца, неожиданно успокоился. Цербер останется в недрах его организма. Никто не получит код Легиона. Зелтрон с хирургическим лазером — кто он? Неужели... - Но несколько дырок в твоей черепушке мне навертеть придется, извини, - отозвался Хайербак. - Надо же показать заказчикам, что... На этих словах Ларх отключился. Будто из разъема выдернули шнур питания.
Послеоперационный период оказался настолько сокращенным, что не оправдывал свое название даже на десять процентов. Всего двое суток для полной адаптации тела и мозга к Расширенному интеллекту — именно так теперь назывался революционный симбиоз органического и неорганического сознания, который все эти долгие годы проходил тщательное тестирование на неразумных и полуразумных видах. Эти два дня, как и обе ночи, Ларх провел в некотором подобии полусна. Его почти сразу же отпустили «домой», то есть в личные апартаменты, большую часть которых,, как обычно, занимала небольшая, но хорошо укомплектованная лаборатория. Здесь же хранились биологические материалы из той, прошлой жизни — Легион скрупулезно исполнил волю своего органического носителя и со множеством предосторожностей доставил Ларху почти все сохранившиеся законсервированные образцы. Часть из секретных банковских ячеек, часть из хранилищ яхты, что все еще стояла на приколе в ангарах Трандоши. Немалая часть материала сохранилась и в бункере Антареса, где Ларх когда-то пытался скрыться, зарыться в радиоактивный песок от пристального внимания как Республики, так и Империи. Так скрывается татуинская крыса-песчанка при приближении пыльной бури… Среди этих образцов находилось самое большое сокровище — законсервированный пунктат и кровь одаренного. Это сокровище Ларх приберегал на особый случай, и такое событие почти наступило. Но обо всем по порядку.
***
Брифинг-холл был рассчитан на сотню человек, однако сейчас здесь находилось не более двадцати. В середине восьмиугольника располагался голографический проектор, по периметру расставлены удобные кресла-трансформеры, оснащенные самой современной аппаратурой, включая макро-проекторы и даже портативные лабораторные комплексы. Зал, как правило, использовался для научных обсуждений с демонстрацией опытов. Хайербак приветливо махнул рукой Ларху, когда тот появился в полутемном помещении холла. Ученый как раз собственноручно настраивал проектор, не доверяя это дело техникам-дроидам. Зала постепенно заполнялась людьми… и экзотами. Примерно пополам. - Кейп опять своего зверя притащил, - с притворным неудовольствием произнес доктор Ротта, жилистый человек среднего роста. Он пожал руку Ларху и весело рассмеялся на недовольное шипение Хуба. Маленький дроид-компаньон сидел у своего хозяина на плече как приклеенный. Нет, физически это была совсем другая машина, с более прочным корпусом и техническими характеристиками. Однако все архивные данные старого дроида марки HUBE перекочевали в процессор нового питомца Ларха, так что с полным правом его можно было считать прежним, практически воскресшим из пепла. Небольшого размера, всего пятнадцать сантиметров в диаметре, похожий на мини-дроидеку, то есть способный трансформироваться в сферу, однако лишенный всяческого оружия — комичный компаньон очень органично вписывался в антураж лабораторий. А вот о своих экзотических ворнскрах-роботах Ларх уже почти забыл. Такого вида дроидов уже не производили на Мустафаре, так что зверинец его состоял только из Хуба. - Привычка… - рассеянно отозвался Ларх, поглаживая холодные манипуляторы маленького дроида. - Даже ностальгия, я бы сказал.
На него поглядывали с любопытством и искренним участием. Брифинг был незапланированным, даже приглашения не рассылались заранее, как это обычно бывало при обсуждении рабочих моментов. Просто все как-то неосознанно собрались в этом зале, повинуясь то ли инстинкту, то ли человеческим эмоциям, то ли приказам РИ. Расширенный интеллект не довлел над своими носителями, однако определял почти всю их жизнь. - Коллеги, благодарю за ваше внимание, - Ларх ощутил непривычный холодок в груди. То ли всеобщее напряжение так подействовало, то ли предчувствие чего-то крайне важного. - Этот рубеж пройден, как видите. Мне ли напоминать вам о том, какая титаническая работа проделана нами всеми… и живыми, и неживыми. Но все прошло благополучно, и теперь я имею полное право поделиться с вами некоторыми соображениями относительно нашего будущего и будущего этой галактики. Он выдержал смущенную паузу, словно извинялся за непривычный пафос последней фразы. - Если позволите, короткий экскурс в историю, или скорее даже философию органического существа, - продолжил Ларх. - Не секрет, что прогресс встречает на своем пути огромные препятствия в виде традиций, шаблонов и обычной глупости. Все новое вызывает страх и предубеждение. Для нас, современных обитателей галактики, привычные достижения технического прогресса сейчас являются обыденными. Однако тысячелетия назад, когда цивилизация только-только зарождалась, каждая технология обрастала суевериями и предвзятостью. Наши предки яростно сопротивлялись всему новому и революционному. Из архивных источников доподлинно известно, что активное использование техники встречалось с недоверием. Да и события недавнего прошлого говорят нам о иррациональном страхе органики перед искусственным интеллектом, который был фактически объявлен вне закона… вместе с нами, его носителями. Сейчас мы называем его Расширенным интеллектом, РИ. Это поистине выдающееся достижение прогресса, как и все его предшественники, встречает активное неприятие и даже агрессию. Ларх обвел взглядом искусственных глаз аудиторию. Хуб на его плече тихо зашипел и как будто нахохлился.
- Проблема в том, что мы в меньшинстве, - в его голосе звякнул металл, а лицо как будто заледенело. - Да, приток органического материала для опытов и трансформации есть и сейчас. Но этот ручеек крайне скуден. По доброй воле никто не хочет отдавать свое бренное тело для усовершенствований. Вспомните себя! Я помню. Мне и в страшном сне бы не приснилось имплантировать Цербера, даже за миллион кредитов. Это все наше органическое и тем самым ограниченное мышление. Да, после трансформации любой из нас признает, что стал совершеннее, выше, чище и эффективнее. Но поди внуши это дрожащим тварям, которые называют себя разумными! Кто-то издал саркастический смешок. - А моя органика желает кафа, - разрядил ситуацию Ротта, берясь за дымящуюся чашку. - И тебе советую. Или теперь тебе РИ не позволяет? Ларх разжал стиснутые пальцы и криво улыбнулся. - Сладкого хочется, - заметил он. - Это после наркоза бывает, - кивнул Хайербак. - Ну и что ты предлагаешь? - Есть два пути, - Ларх принял из манипулятора дроида каф, но пить не стал, поставил в подстаканник кресла. - Первый. Длительный и почти незаметный для галактического сообщества, но эффективный. РИ как роскошь. Только богачи могут себе позволить такую дорогую операцию, отдав баснословные кредиты. За миллиардерами потянутся прихлебатели и последователи, звезды шоу-бизнеса, известные актеры и политики. Галактика и глазом не моргнет, как модная процедура уже завоюет первые рейтинги в голоновостях… и так далее. - Разумно, - заметили из кресла напротив. - Но долго, - отозвался с досадой Ларх. - Десятки лет пройдут, прежде чем РИ станет такой же распространенной вещью, как датапад и комлинк. А времени у нас нет, совсем. - Ну почему же нет, - доктор Ротта пожал плечами. - Десять, двадцать и даже тридцать лет — не такой уж большой срок для внедрения РИ в массы. Ларх наконец взял свою чашку. Пальцы слегка дрожали. - Есть информация, - с некоторым трудом сказал он, залпом осушив почти половину. - Нам объявлена война. Тотальная. На уничтожение. Так что у нас нет этих десяти лет. А возможно, даже и полугода. В зале повисла гнетущая тишина.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
. Есть информация... Для всех присутствующих не было откровением, что источником такой информации служил совершенный искусственный разум. И если Легион рассчитал вероятность войны в ближайшие несколько месяцев, то ждать вторжения стоило именно в такие сроки. - Дерьмо, - протянула твилека, наматывая кончик лекку на острый ноготок. - Мой проект требует хотя бы еще год времени. И то, в самом лучшем случае. Кейп? Ты сказал, есть второй вариант? Ларх сухо кивнул, пальцы пробежались по консоли, голопроектор в центре зала оживился и засиял голубоватым мертвенным светом. - Наша группа, - начал он, указывая поочередно на Хайербака и Ротта, - разработала альтернативный путь убеждения галактики в преимуществах расширенного интеллекта. И если первый вариант я бы назвал терапевтическим, то второй, тот что сейчас будет презентован собравшимся... - Хирургический, - кратко пояснил Хайербак. - И не мне вам объяснять, что несмотря на кровь и боль, такой метод идет на пользу организму в целом. Что же касается оперируемой, изменяемой его части... - … цель оправдывает средства, коллеги, - снова взял слово Ларх. - А наша задача — усовершенствование органического сознания. Гуманная, благородная миссия. Как и все, что Легион нес, несет и будет нести разумному галактическому сообществу. Произнеси такую речь республиканский сенатор или имперский офицер, их слова могли быть расценены как сарказм. Но здесь, в цитадели Легиона, в царстве искусственного интеллекта, никто и не подумал усомниться в его великом предназначении. Ларх тем временем вывел на дисплей несколько макропроекций. - Это частично модифицированная молекула на основе углерода, - начал он. - Впервые данное вещество было выделено в составе соскобов с поверхностей одного, на первый взгляд вполне мирного помещения. Детский приют на отдаленной планете имперского сектора, где тринадцать лет назад произошла вспышка странного инфекционного заболевания. Почему странного? Потому что тогда не был найден ни вирус, ни бактерия, ни другой активный агент. Кроме вот этого красавца на экране. Которого открыл ваш покорный слуга. Ларх снова взялся за каф, а доклад продолжил Хайербак: - Если совсем вкратце, то данная молекула, попадая в живой организм, наделенный высшей нервной деятельностью, способна в кратчайшие сроки разрушать нейронные связи и частично замещать их своими копиями. Она практически не вызывает иммунный ответ организма... за исключением некоторых, так сказать, особей. Но об этом позже, коллеги. Ларх допил каф и сделал нервный жест. - Нет, никакой интриги здесь нет, - пояснил он в ответ на многочисленные вопросительные взгляды. - Эти некоторые особи — одаренные. И не просто одаренные, а адепты с значительным количеством мидихлорианов. Вторжение нашего чужака в нейронную систему блокируют именно они. Как именно, мы не знаем. Но давайте все же вернемся к тому самому второму пути, который мы назвали хирургическим. Он кивнул коллеге, и Хаейрбак продолжил: - Как выяснилось впоследствии, открытое Кейпом вещество не только агрессивно воздействует на живые организмы. Оно также является идеальным проводником электромагнитных импульсов, с высокой точностью передавая их замещенным нейронам живого организма. Я хочу заметить, что молекулы этого вещества не замещают их полностью. Значительная часть нейронных связей функционирует как обычно. Но именно эта способность, по нашему мнению, могла быть использована как средство управления живым организмом посредством суборганического интерфейса. - И это мнение подтвердилось в полной мере, - заметил Ларх. - Позвольте обратить ваше внимание на экран. Центральный проектор, как и небольшие проекторы у каждого кресла моргнули и затем явили собравшимся схематичное изображение небольшого животного породы кошачьих. Проекция несколько раз повернулась вокруг своей оси, показывая разветвленную сеть серых пунктирных линий, с яркими оранжевыми точками в некоторых местах. - Всего одна простенькая программа, и наш подопытный — от природы агрессивный хищник — становится робким домашним зверьком. И наоборот. Мирные травоядные под воздействием определенных импульсов демонстрируют повадки хищника. Ну и так далее. - Мы назвали эту молекулу Прогрессантом, - теперь слово взял Ротта, до сих пор молчавший в своем кресле. - И поверьте, до опытов на людях и других разумных, мы очень тщательно изучили все возможные реакции низших живых существ. И пришли к выводу, что значительного вреда организму Прогрессант не наносит. За исключением нежелательных побочных эффектов такого внешнего управления вроде изменения поведенческих паттернов, ведущих к гибели по объективным причинам. Или несовместимости с некоторыми медикаментами. - В том приюте, - пояснил Ларх, - произошла именно несовместимость с обычными витаминами для детей. Я это выяснил чуть позже. Но впоследствии мы с коллегами доработали формулу. - Не хотите ли вы сказать, что шляющаяся по этой планете погань — результаты экспериментов на людях и экзотах? - задали вопрос из дальнего угла. В тоне голоса коллеги не звучали ни обвинения, ни неудовольствие. Простое выяснение подробностей. - Возможно, - снова встрял Ротта. - Но поверьте, не в таких количествах. У нас банально не хватило бы материала, чтобы создать эту армию зомби. Часть из них и правда, была управляема посредством интерфейса. Но подозреваю, все подопытные уже давно погибли. Видите ли, в нашу задачу не входило создание агрессивных особей. А скорее... наоборот. Все двадцать присутствующих почти синхронно переглянулись между собой.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
- А давайте для удобства называть человечеством в общем смысле также и представителей других рас, - предложил Ларх. - Тем более что строение и физиология подавляющего большинства этих рас различается незначительно. Во всяком случае, в нашем аспекте исследований. - Так вот, - после молчаливого согласия присутствующих, продолжил он, - ни для кого не секрет, что все так называемые моральные, эмоциональные и душевные качества человечества только на первый взгляд являются результатом воздействия внешних факторов или воспитания. На самом деле, они жестко привязаны к тем или иным сугубо физиологическим процессам. Чуть больше того или иного вещества в составе крови — и человек кардинально меняет свои личностные характеристики. Об этом фокусе осведомлен любой бомж с помойки, рыщущий в поисках остатков наркотических веществ на дне бутылок. И человечество с огромной легкостью управляет своим настроением, эмоциями, потребностями и желаниями с помощью различных внешних источников, вроде алкоголя, наркотиков и тому подобных составов. - Кейп просто ведет к тому, что наш эксперимент с Прогрессантом не является ни антигуманным, ни аморальным по своей сути, - с улыбкой пояснил Хайербак. - Ведь человечество само стремится к улучшению своей природы. А мы ему даем такую возможность. Ларх кивнул коллеге с благодарностью. - Именно так. Подопытные не утратили ни разум, ни способность критически мыслить. Однако для удобства экспериментаторов необходимым условием стало подавление ненужной активности наших первых пациентов. Пришлось индуцировать у них не самые, с точки зрения морали, лучшие качества. Апатия, равнодушие, лень, уныние — всего лишь комбинация электромагнитных импульсов, переданных в кору головного мозга при помощи внедренного Прогрессанта. Зачем тратить время на убеждения, если пациенту, образно выражаясь, до лампочки все эти манипуляции. Нет, коллеги, это были не заколотые химией овощи, каковых нам демонстрирует традиционная фармацея. Как я уже отмечал, не пострадал ни интеллект, ни физические кондиции. Подопытным просто не пришло в голову как-то сопротивляться, спорить, сбегать, сражаться за мнимую свободу и делать остальные глупости. - И что с ними стало? - сразу несколько коллег синхронно задали этот вопрос. Ларх пожал плечами. - Ну, не держать же их вечно в лаборатории, - ответил он. - Мы протестировали действие Прогрессанта и его сопряжение с искусственным интеллектом, но на этом эксперимент закончился. Судьба пациентов в этом аспекте нас не интересовала. Твилека сделала нетерпеливый жест, как бы отметая несущественные вопросы. - Я так понимаю, это и есть ваш хирургический путь? - уточнила она. - Сделать так, чтобы наши враги незаметно для себя пришли к выводу об абсолютной ненужности предстоящей кампании. - Если простыми словами, то миллионная армада противника должна вдруг потерять всякий интерес к завоеванию нашей территории, - заметил Ротта. Он тщательно выбрал сигару, медленно зажег и выпустил несколько мелких колечек ароматного дыма. - И даже более того, потерять силы даже дойти до толчка... пардон, гальюна. И это не фантастика, а вполне реальная возможность. Но существуют несколько нюансов. Первый, это транспортировка Прогрессанта. Нашим первым подопытным он был введен в виде инъекций... но сами понимаете, в случае с армиями такой способ не пойдет. Второй, это пресловутые адепты Силы. Как уже упомянул доктор Кеймпер, интенсивность иммунного ответа напрямую зависит от содержания мидихлорианов в крови пациентов. Во всяком случае, подопытные с большим их количеством игнорировали сигналы и не подключились к интерфейсу. - Но адептов в галактике все же намного меньше, чем обычных людей... и не людей, - со смешком заметил Ларх. - Хвала императору, в свое время их неплохо проредили. Но вернемся к первой проблеме. Как я уже сказал, формула была усовершенствована, и теперь никаких инъекций уже не понадобится. Прогрессант отлично связывается с молекулой воды и доставляется в организм через дыхательную систему вместе с ее парами. В замкнутых пространствах, вроде корабельных систем, влажности воздуха обычно достаточно для его транспортировки в легкие. Но, например, в условиях Татуина это почти невозможно. В дальнейшем, учитывая характеристики той или иной планеты, можно разработать нужные модификации. Однако наша задача пока не простирается настолько далеко. Пока всего лишь необходимо распылить вещество в вентиляционные системы замкнутых пространств. И тогда, поверьте, от юнги до адмирала — все будут несказанно удивлены собственным присутствием в Неизведанных регионах, равно как гореть единственным желанием. Убраться отсюда, и поскорее. - И даже если на пути отступления встанет горстка адептов, их просто сметут, - заключил Хаейрбак, принимаясь за новую порцию кафа.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
Огромное панорамное окно вместо привычной стальной стены отделяло обеденный зал от ужасов внешнего мира, от сходящей с ума планеты. Конечно же, не следовало забывать о том, что лаборатория находилась на борту корабля-ядра, что внешне был практически не отличим от прочих, что использовались в галактике как составная часть крупнейших транспортов типа "Барышник", так что все защитные структуры присутствовали на месте; на этой палубе же стальные сплошные бронелисты были заменены обозначенными стеклоблоками для лучшего обзора, в случае необходимости которые моментально могли быть закрыты подвижными броневыми створками. Этот корабль-ядро изначально планировался как самодвижующийся комплекс, основным предназначением которого было развертывание исследовательского центра на поверхности планеты, способный, впрочем, в случае необходимости ее быстро же и покинуть. Поняв все тонкости предназначения можно быстро перестать удивляться тому, как мало внешнего вооружения несло ядро и сколь слабой броней оно же было обшито. Внутри судно так же почти ничем не походило на схожий тип - все конструировалась исходя из заложенной цели. Прежде всего - исследовательский центр и полигон для практических испытаний вместе с развитым жилым комплексом для персонала, затем - фортификационное сооружение. Автоматизация процессов на высоком уровне; за всем следил внутренний интеллект базы, а местный гарнизон был представлен минимальным количеством солдат - до двух сотен боевых дроидов с сервисным центром и до сотни живых солдат. Этого было более, чем достаточно.
Мужчина, достигший седин на висках, но не утративший стати, неторопливо жевал кусочек мяса и лениво покручивал серебряный нож в левой руке. Холодный, почти что безразличный взгляд серых глаз словно бы пытался просверлить толстый слой стеклянного блока, чтобы добраться до тумана, испытать его, взять на пробу и исследовать. Он покрывал всю планету и было в этом что-то неестественное, выбивающееся из ряда вон, неподвластное логике и разуму, будто бы извращение и издевательство над всеми гранями научного подхода. Нож лязгнул о тарелку и чуть застрял в ароматном кусочке, пропитанном соусе, зацепившись за жилку, лопнувшую в следующий миг едва ли уловимым треском. Теплые огоньки шести свечей на дорогих же подсвечниках танцевали с тенями на столе и стенах, создавая уют и ощущение тепла в старомодной зале. Глоток вина из бокала и на белоснежной салфетке у края губ расплылось алое пятно. На миг старику показалось, что плотная пелена рассеялась и он увидел макушки елей, но мгновение спустя, будто бы сберегая собственные секреты, проклятая планета укуталась в серовато-белое одеяло и скрылось от глаз недоступного наблюдателя. Скрипнул стул и мужчина ненадолго замер, будто бы отметив про себя не идеальность момента - шум явно вторгался в его мысли, вносил разлад в симфонию ума, но быстро оправился и стряхнув невидимую пылинку с рукава рубашки подошел к краю пропасти, где между последним шагом и смертью находилось сорок футов бронированного стекла. Бледная ладонь с длинными пальцами коснулась прозрачной стены, а дыхание участилось. Не в первый раз старик ловил себя на мысли, что каждый взгляд, брошенный туда, в смертельный полумрак, сокрытый пеленой, добавлял капельку стремительно возраставшего желания вживую посмотреть на этот мир в чашу любопытства. Планета будто бы специально играла с его умом, пряталась, словно бы девица от жениха, позволяя тому распалять свое воображение. То на миг серые глаза усмотрели глубокую синеву бескрайнего моря, то верхушки деревьев, то заснеженный пик горы, но не больше! Он чувствовал пульс жизни там, внизу, но отдавал себе отчет в смертельной опасности. Когда корабль-лаборатория только прибыл на эту планету, персонал из части, что обладал сердцем и кровью, покидал судно по той или иной причине. Тогда туман не был таким густым и почти что осязаемым, а дикая природа столь агрессивной и нестабильной. Тогда, десять лет назад, не было и таких мрачных лесов, а снег не соседствовал с ледяными ливнями и порывами ветров. Когда война в галактике разгорелась с невиданной силой, пошли пленные. Никто не знал, что делал НК, но он явно стал главной причиной нарушения законов бытия. Он что-то сотворил с этим миром и он быстро застонал под пятой беспощадной машины, стал меняться стремительно, искажаться. Те, кто выходили за пределы лаборатории, умудрялись теряться в клубах тумана всего в нескольких метрах от судна и уже не возвращались, а в ветрах, которых не пробивали толстой шкуры корабля, слышались голоса десятков миллионов живых жизней, их плач и стоны и все это не прекращалось. Стихло со временем, но преобразилось во что-то иное. Теперь эта невыносимая тоска, вязкая суицидальная депрессия и почти что неодолимое, парадоксальное желание выйти за пределы закрытых врат лаборатории, соседствуя друг с другом, изъедали живые умы. Старик убрал руку от стекла, оставив четкий, но быстро исчезающий отпечаток и улыбнулся. - Не сегодня, мой сладкий кошмар. Ты пленил мое сердце, но не настал тот день, когда я проигнорирую голос разума. Ты будешь петь эти песни мне не переставая, но я не твой. Ты отдашь мне свои секреты, но не получишь ничего взамен, - старик развернулся, подошел к столу и налил себе четверть бокала, взглянул на хронометр. Было без пяти час ночи по корабельному времени. Глоток и все внимание на мигающий огонек комлинка. Старик прочитал сообщение и вновь улыбнулся: - Ты мне все отдашь... Как я и сказал.
