Съестные припасы кончились еще три дня назад. С тех пор, как больную глотку оцарапал последний черствый сухарик из пайка убитого кем-то давным-давно штурмовика, больше похожего на колючку с дикого цвета, Эмиль ничего не ел. Ни егерь, ни его спутница, которой, казалось, все ни по чем, не слышали птиц и не находили следов диких животных, зато бесконечный лес, кажется, соизволил кончится, как бы это ни звучало. Усыпанные могучими елями холмы с мягкой почвой постепенно перешли в равнину, а темные густые лапы могучих деревьев остались где-то позади. Фрич облизал обветрившиеся губы и остановился, бросив взгляд назад. Сплошная, непроницаемая стена деревьев, а впереди... тоже деревья. Опять. Только вот между теми и теми поле в несколько миль. Наконец можно было увидеть небо, но оно мало изменилось за последние... а сколько времени прошло? Думать о том, сколько же миновало лет, у егеря не получалось. Он словно бы терял себя в воспоминаниях и любая попытка напрячься и вспомнить даже о том, что происходило на прошлой неделе, доставляла дискомфорт, угрожающий перерасти в мигрень. Калишец посмотрел на спутницу. - Горло болит... - прохрипела девушка, потирая грязную шею с распухшими лимфоузлами. - У меня тоже. Уже дня три. Вода была холодной, - едва заметно отозвался мужчина, заметив, что тоже потирает свое горло. - И грязной... - добавила спутница и печально улыбнулась. Она несла заметно полегчавший рюкзак, часть боеприпасов и тяжелую Е-100, которая стала настоящим другом и помощником Эмилю здесь, на этой проклятой земле. Он помнил, как заполучил эту чудесную винтовку и помнил, как разрывался между невозможной попыткой унести все боеприпасы с разбившегося корабля и необходимостью быстро скрыться с места катастрофы. Тогда не все дроиды погорели на борту корабля и те, что уцелели, хватали или убивали выживших узников. Помнил, что потом в течении месяца возвращался к судну и забирал оттуда все, что могло бы пригодиться в выживании. Организовывал тайники, убежища и схроны и только благодаря тому смог столько продержаться. Теперь же патронов крупного калибра оставалось всего шесть, а большая часть тайников осталась где-то позади. Фрич крепче сжал полимерное цевье своей штурмовой винтовки - благо, что для нее боеприпасов было предостаточно, - и посмотрел на две кобуры с бластерами. Крове всего прочего, с убитых солдат в лесах он смог снять две Е-11 разных модификаций и множество энергоячеек. Имперские карабины были маленькими и легкими в отличии от тех образцов оружия, что производили для легионов. В этом вопросе егерь сохранял спокойствие, но что-то в девушке, которая его нашла и сопровождала вот уже четвертый месяц, было не так. Самое простое - Эмиль не помнил, что доверил ей свою снайперскую винтовку. Он таскал тяжелую часть снаряжения, а не она. - Воздух здесь другой, - тяжелая звенящая пауза была прервана мужским голосом. - Соленый и свежий. - она не вопрошала, не удивлялась, а просто констатировала. Что-то вновь кольнуло в сознании калишца. "Откуда ты знаешь, как пахнет море?" Он осмотрел поле и пожелтевшую высокую траву, плотно произраставшую на этом поле, за которым виднелся еще один лес, но не такой густой, как тот, что годами... Да, годами приходилось лицезреть. Зоркий глаз отличил колючие плоские кроны с редкими ветвями и коричневые прямые стволы деревьев, между которыми пробивался тусклый свет. Тумана здесь почти не было. Взгляд на сапог - тот слегка утопал в водянистой почве. "Топь" - пронеслась одна единственная мысль. - А вдруг тут болото? - озвучила свои опасения девушка и одарила калишца обеспокоенным взглядом. - Откуда ты знаешь? - прищурившись, легионер спросил, буравя грязное, уставшее лицо взглядом. - Ты с Набу, но с города, как мне помнится. Никогда его не покидала. - Рассказывали мальчишки... - ... про жухлую траву на мертвых полях? - перебил солдат, решив не дожидаться полного ответа. - У нас трава зеленая. Ты видел наши луга. - И ваши болота, что в тысячах лиг от Тида. Они оба замолчали. Порыв ветра вновь донес соленый запах откуда-то спереди и Фрич первым зашагал вперед. Да, вскоре он убедился, что это - топь.
***
Несколько миль по прямой стоили бы жизни и потому егерь петлял, наворачивая будто бы бессмысленные круги по кочкам. В результате путь, который при нормальных бы условиях занял бы не больше часа, обернулся мучительным приключением длиною в пять часов. Сумерки уже спускались на землю, когда почва под ногами стала твердой, а деревья, бывшие такими далекими, одарили путников насыщенным, хвойным запахом с примесью смолы. Колючие кустарники с белыми и красными цветами так же приятно пахли, а набухающие огненные плоды оказались вкусными и бодрящими, правда, вызвали сиюминутную реакцию в желудке; тот отозвался недовольным ворчанием, потому что давно не принимал ничего, кроме слюней и редких снежинок, обратившихся грязными каплями. Этот лес не был ни густым, ни бескрайним, а почва, застеленная ковром из опавших иголок, хоть и была мягковатой, но не проваливалась под ногами. Фрич услышал птиц, скрывающихся в вершинах крон, а где-то в сгущающейся тьме, копошились и те животные, что обитали на земле. Егерь не знал, с чем ему еще придется столкнуться, но то, что с упоением чуть дальше фыркало и рыло землю, громко всхлипывало и хрюкало, занимаясь своим делом. - Это... свинья или что-то такое? - шепотом поинтересовалась девушка, присаживаясь вслед за спутником на колено. - Если оно не выглядит, как те монстры, а больше походит на животное, то я только порадуюсь. О, боги, даже если это одичавший гамморианец - я все равно его сожру, - агрессивно отозвался легионер. Они старались ступать как можно тише, а ночь, тем временем, вступила в свои полные права. Беззвездное, черное небо, затянутое непроницаемыми тучами, предоставляло тьме все права на царствование, но это все равно было куда лучше, чем там, в густых бескрайних лесах, где чернота была почти ощутима. Тварь хрюкала, булькала и ворчала, взрывая землю могучими клыками; она действительно была похожа на одичавшего гамморианца, если бы тот почернел, отрастил бы шерсть и стал передвигаться на четырех ногах. Морда была вытянутой, с большим пятаком, маленькими, блестящими глазками и угрожающими, просто огромными клыками. Сама голова была крупной, с толстой костью и занимала примерно треть всего тела, а шея плотной и короткой. Ноги, тело... Все говорило о силе животного, о его свирепости и выносливости, но Фрич не хотел тратить драгоценные патроны на зверя. Он медленно снял с предохранителя штурмовую винтовку и прицелился свинье прямо в глаз. Задержал дыхание и услышал дробь пульса в своих висках. Палец мягко лег на спусковой крючок и алая вспышка прорезала безмятежную тьму. Штурмовая винтовка легиона являла собой прекрасный образчик вооружения; мощная, дальнобойная, она уверено поражала даже тяжелые защитные комплекты, производимые в галактике. Пробить голову вепрю - не вопрос, но... Свинья взревела, выбросил россыпью корни и землю, замотала могучей головой, а ее оставшийся глаз вспыхнул красной злостью; он метался в поиске обидчика и быстро его нашел. Чудовищный взвизг, сопровожденный выбросом белоснежной пены и тварь с совершенно ненормальной скоростью рванула вперед, выставив свой толстый лоб, которым намеривалась нанести удар. Эмиль успел произвести еще один выстрел - тот угодил прямо в лоб, но животное совершенно не обратило на это внимания. Егерь бросился бежать и быстро смекнул, что попросту не успеет удрать от раненного животного, биение сердца которого, как ему казалось, он уже мог слышать. Легионер отвернул к дереву и выбрал то, чьи ветки были близки к земле. Бросив рюкзак и зажав покрепче винтовку в руках, Фрич, сам себе поражаясь, с быстротой кошки полез все выше и выше, избрав для своей позиции ветвь толстую и прочную, располагавшуюся метрах в семи от земли. Уцепившись за нее, он уселся на широкую часть и перехватил винтовку, как вдруг что-то сотрясло могучий ствол так, будто бы землетрясение разыгралось в этот злополучный момент. Человек не думал о том, где девушка. Рядом ее он не видел и решил, что та в безопасности, и попытался удержаться на ветке, чтобы не упасть. Увы, пришлось пожертвовать оружием. Винтовка рухнула на землю, а толчок повторился и Эмиль увидел, как могучая свинья со всей своей неистовостью тараном влетела в ствол. Раз, два и животное поняло, что своим лбом она долго будет пытаться добраться до обидчика; сильные ноги и клыки принялись порывать корни и судя по тому, что Фрич разглядел, сидеть на вершине ему оставалось не долго. Свинья с энергией взбесившегося экскаватора нарывала ямы, а бедный солдат так и не придумал, что же ему сделать. Он просидел так час или два, пока дерево не стало клониться к земле. Выхода не было - придется спускаться и как-то иначе решать возникшую проблему. Егерь пополз вниз и новый удар сотряс его убежище. На этот раз ствол поддался и стал клониться к земле. Свирепый зверь вновь принялся разгоняться и когда Эмиль был уже близок к земле и почти сообразил, как быть дальше, земля поднялась и дерево с треском начало падать. Без треска, но начал падать и егерь, только в другую сторону и упал он прямо на свинью! Та взревела еще громче, но сил у нее явно поубавилось из-за усталости и кровопотери, однако обидчик сидел прямо на ее спине и животное принялось скакать, пытаясь сбросить ненавистного человека. Вскоре ей это удалось, а после, не теряя времени, она зацепила егеря одним из своих клыков за ткань формы на плече и потащила по земле, как спятившая, петляя в стороны и собирая несчастным человеком все неровности и ухабы. Когда же ткань разорвалась окончательно, тело рухнуло на землю и вепрь принялся колоть легионера клыками, топтать копытами, но в один миг словно бы остолбенел и умолк. Фрич умудрился вонзить свой нож в мягкое брюхо животного по самую рукоять, а калишская заточка помогла с минимальным сопротивлением пройтись вдоль, вспарывая чрево огромного животного. Ноги зверя подкосились, кишки и содержимое брюшной полости, посыпались на землю. Все было кончено. В крови и грязи лежал человек и поверженный зверь. Его рука застыла внутри теплого тела животного, ощущая угасающую пульсацию уходящей жизни. Он тяжело дышал не думая ни о чем и пытался привести мысли в порядок и пока что совсем не понимая, настолько сильно пострадал в схватке. - Море рядом... - сказал легионер сам себе и потерял сознание.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
- Синдром Приказа 66. Они остались вчетвером. Ларх, Хайербак, Ротта и Зел. Остальные разошлись по домам — если таким уютным словом можно было назвать их личные апартаменты. Небольшие помещения, более подходящие для рабочих кабинетов, заключенные в сферу, отделенные от ужасов погибающей планеты лишь тонкими стенами дюрастали, транспаристила и пластика. - Вот тоже об этом подумал, - ответил Ротта на реплику Ларха. - Уж больно напрашивается аналогия. В брифинг-зале царил полумрак. Проектор был отключен, освещение наполовину погашено. Четыре кресла почти тонули в темноте, лишь слабый свет тусклым отблеском плясал на лицах. - Наивно думать, что джедаи и прочие одаренные... В последнее слово Ларх вложил столько яду, сарлакк бы удавился от зависти. - … прочие одаренные не заподозрят повторение печально известной истории с приказом. Только все осложнится тем, что для его исполнения не нужно быть клоном, выращенным по каминоанским технологиям. А всего лишь обладать высшей нервной деятельностью и минимальным объемом головного мозга. Условие вполне себе выполнимое. - Пока мы даже не знаем, насколько выполним план по транспортировке Прогрессанта в системы жизнеобеспечения вражеских кораблей, - заметил Ротта. - А уж реакцию джедаев и подавно просчитать сложно. Ларх махнул рукой, словно отгоняя муху: - Не сомневаюсь, что Легион уже неплохо подготовился к такой атаке. Он знает, над чем мы работали все эти годы, и вряд ли бездействовал. Спящая агентура, и все такое... Доверим эту работу профессионалам — живым или неживым, неважно. В конечном итоге, у нас с вами нет амбиций, что затмевают разум обычным обитателям галактики. Практическое применение наших разработок, по моему мнению, интересно лишь в научном аспекте. Но никак не в политическом, военном и прочих. Завоевание галактики... Он издал глумливый смешок. - … вещь скучная до банальности. Зел мрачно покачала головой. - С таким подходом, нам всегда придется защищаться, - возразила она. - Думаешь, Империя, Республика и особенно... особенно Принципат, не захотят присвоить себе такой козырь? Эти ребята держат нос по ветру, а ухо востро. И уж точно не упустят возможность получить универсальное средство управления живыми существами. - Фигушки, - развязно отозвался Хайербак, ухмыляясь как сытый кот. - Они просто не сумеют выделить вещество, даже если состав и попадет в их кривые руки. Максимум, что они обнаружат, это попытку банального отравления, от которого спасет универсальный антидот, который имеется в стандартном медпаке. - Все эти шпионские игры меня мало волнуют, - Ларх устало потянулся и зевнул. Хуб на его плече встрепенулся, зашипел, мигнул алым сенсором. Ларх хлопнул по его корпусу: дескать, не шебуршись. Хуб с обиженным хриплым писком свалился на пол и заковылял в уголок, где притулился протокольный дроид. - Нашел себе товарища, - прокомментировал этот демарш Ротта. Ларх пожал плечами и продолжил: - Что меня действительно волнует, это полное фиаско Прогрессанта в отношении одаренных. Нет сомнения, что определенная концентрация мидихлорианов попросту блокирует внедрение молекулы в организм. Мы изучили все реакции на примере образцов крови одаренных, однако одно дело образец, а другое — живой организм. Добровольцев, сами понимаете, нам заполучить не удалось. Да и пленных тоже. Слабые адепты не в счет. Но я подозреваю, даже если Легиону и посчастливится пленить действительно сильного адепта и привезти его сюда в стазисной камере... Хайербак суеверно поплевал через плечо: - О нет, нет! Только джедаев тут не хватает. Мало нам зомби за пределами корабля? - А мне мало, - огрызнулся Ларх. Зел с некоторым беспокойством взглянула на него: - Кейп, ты чего дергаешься? Можно подумать, извлечение Цербера... Она не закончила и примирительно подняла ладони: - Все, все, молчу! Ларх тоже замолчал. И остальные тоже. Ротта задумчиво выбрал сигару. - А ты и правда дергаешься, - заметил он. - Ситх с ними, с джедаями. Как ты сказал, не так уж и много их в галактике. А действительно одаренных вообще единицы. Не надо никого брать в плен, обойдемся и обычными органиками. Если только у тебя нет знакомого джедая, кто добровольно согласится стать подопытным. А таких, подозреваю, в галактике не водится. Ларх сумрачно взглянул на коллегу. - Представь себе, есть, - желчно ответил он. - Потому и дергаюсь. - Ну ничего себе! - присвистнул Хайербак. - Так за чем же дело стало? Пригласи своего знакомого к нам на огонек, да и дело в шляпе. Чего нервничать? - Обязательно приглашу, - буркнул Ларх. - Только боюсь, придется это сделать лично. С глазу на глаз. Иначе никак. А для этого придется слетать кое-куда. - Надеюсь, не на Корускант? - Надеюсь, что нет. Он активировал консоль, открыл карту галактики, увеличил один из нейтральных секторов. - Станция? - задал вопрос Хайербак, всматриваясь в изображение. - R9038, литера М, - ответил Ларх. - В простонародье «Минерва».
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Гулкий топот ранкора можно было слышать за несколько миль, а вскоре он показался и сам, с наездницей на хребте. В отличие от большинства своих сородичей, полуразумное животное было не коричневого, а грязно-серого цвета, с черными когтями на передних лапах и красными злыми глазками под воспаленными веками. Ранкор всхрапнул, остановился и осторожно приник к земле, давая возможность наезднице сойти. Чуть только женщина появилась в поле его зрения, удивительным образом, выражение его морды преобразилось. Оно стало чуть более осмысленным, а глаза утратили тупое жестокое равнодушие и даже выразили что-то вроде благоговения. Наездница потрепала рукой, облаченной в черную перчатку, его уродливую морду. Тот поднялся и сгорбившись поплелся в каменную щель, заменявшую ему стойло. - Что-то не так, - прошептала женщина, открывая дверь в свое жилище. Беспокойное чувство уже заставило ее срочно прервать магические практики, призвать прирученного ранкора и помчаться во весь опор в убежище. Она была немолода, лицо закрыто белой маской, похожей на оскаленный череп; черные с проседью волосы уложены в затейливую прическу, нисколько не пострадавшую от бешеной скачки. Скрепленные гребнями с драгоценными камнями, они так плотно прилегали к голове, что казались второй кожей. По обоим бокам пояса пристегнуты два световых меча, тело закутано в черный плащ. Несколько демонический образ заканчивался на обуви. Обута ведьма была в обычные армейские сапоги со шнуровкой и толстой подошвой. - В какое дерьмо ты вляпался, безумный мальчишка, - пробормотала она, достигнув потайной комнаты с огромным каменным столом в центре, на самом краю которого лежала голубоватая сфера. Точнее, не лежала, а как бы парила в воздухе в равновесном положении, не позволяющем скатиться на пол. При звуке ее голоса, полупрозрачный шар начал движение и по мере ускорения становился все прозрачнее. Ведьма протянула руку вперед и прикрыла глаза, впадая в транс. - Куда ты исчез, засранец... - почти рычала она, а сфера так стремительно нарезала круги по столу, что зафиксировать его взглядом стало почти невозможно. Нарастающий гул, переходящий в визг — звук шел от стен, струился тугими волнами. Обычный человек уже давно упал бы замертво: такие частоты разрушили бы его мозг как взрывная волна. Но ведьма не была человеком, да и живой ее можно было назвать с большой натяжкой. Полностью поглощенная Темной Стороной, она лишь использовала свое энергетическое воплощение на этой планете, лишенная возможности становиться плотью в других местах. Внезапно сфера остановилась в центре, ее прозрачные очертания полностью исчезли, сменившись четкими картинками, похожими на голографические. Только в отличие от них, эти сцены были цветными, яркими и пронизанными насквозь янтарными паутинками. В этих эфемерных сетях висел ярко-желтый кокон в форме продолговатого яйца, сплетенного из тех же самых янтарных нитей, что и остальное пространство. Внезапно одна за другой, нити начали лопаться — с пронизывающим звуком, от которого дрожал воздух. Ведьма застонала, протянула вторую руку — в тщетной попытке склеить, связать невидимые обычному глазу нити... но тщетно! Сплетенная паутина вдруг разорвалась, повисла грязными ошметками, а кокон поблек и растворился без следа. На короткий миг на его месте возникло изображение воина в мандалорских доспехах, а потом исчезло и оно.
*** Сестра медленно приходила в себя. Никаких стен ее убежища уже не было, она лежала ничком на земле под холодными звездами. Тени от лунного затмения причудливо скользили по ее одеянию. Одежда также изменила цвет: из черного плащ стал грязно-серым, похожим на тошнотворный цвет кожи ее прирученного ранкора. Женщина обливалась потом и тяжело дышала. - Тебя отрезали от Силы, - хрипела она, в ярости кусая жесткую траву. - Эта джедайская тварь!! Как же я ненавижу вас, орденские трусливые ублюдки!! Вместо того, чтобы взять всю Силу, вы ходите под себя от страха, что кто-то возьмет ее вместо вас. Вместо упоения Силой, вы отворачиваетесь от Нее. И хуже всего, вы кромсаете, уродуете прекрасные Ее творения. Просто из зависти, позорной зависти к тем, кто ушел гораздо, гораздо дальше по пути Ее познания!! Стоны и хрипы привлекли внимание нескольких ранкоров, что окружили ведьму и шумно сопели рядышком. Женщина села, обхватив себя за колени, и подняла голову к черному диску затмения. - Ты выиграл, высший джедай. Но ненадолго, - прошипела она, поводя руками перед лицом. - Я соберу все, что ты разорвал. Я сплету еще одну сеть, крепче и надежнее старой. Спасибо тебе, трусливый джедай. Ты указал мне на изъяны, и я даже благодарна тебе за помощь. Я стану сильней, чем прежде, а наложенные на этого мальчишку путы — крепкими как канаты. Со мной он вознесется на небывалую высоту... ха-ха! Это восхождение вы по иронии называете падением, но вы лжете сами себе. Вы просто завистливые посредственности, изучившие посредственные приемчики. Сестра поднялась, выпрямились и протянула руки к черной луне, диск которой яркой кромкой выступал из тени затмения. - Ничего не потеряно, мандалорец. Ничего, - заверила она невидимого собеседника, который никак не мог слышать свою наставницу. Их связь прервалась. Надолго ли? Быть может, навсегда.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Неизведанные регионы. Неизвестный сектор. Лаборатории
В брифинг-зале повисла тишина. Хуб, который во время разговора безрезультатно пытался спровоцировать протокольного дроида на двоичный разговор (а дроид оказался совсем неразговорчивым), встревоженно застрекотал из своего угла. Этот звук вдруг напомнил Ларху давно забытое ощущение — ночь, заполненная треском цикад, на Набу. Та самая ночь, когда они с Литой допоздна бродили по великолепным садам, с зажженными фонариками в маленьких кафе, тихой музыкой и великолепным звездным небом над головой. Лита осталась на Трандоше. Тогда, улетая на Белсавис, он уже понимал, что не увидит ни свою супругу, ни новорожденного ребенка. Джемма заполняла все его мысли, и грустное расставание прошло рассеянно, как во сне. Уже впоследствии, наведя осторожные справки, ему стало известно, что ребенок не родился, Лита долго болела, потом оправилась, ей дали работу в Крейц-Эскол — сообразно ее квалификации, должность клерка в архиве. Потом пришли слухи о ее браке с сотрудником означенной компании (Ларх был объявлен погибшим). Образ померк, стерся из памяти... а поди ж ты! Именно сейчас вдруг всплыл, томящим и беспокойным отзвуком прошлого. О том, что же стало с Джеммой, Ларх не имел ни малейшего представления. Хаейрбак ничего конкретного сказать про ее судьбу не мог. Сообщил только, что ему дали лишь одного носителя Цербера, для извлечения оного устройства и отправки некоему таинственному заказчику, имени которого доктор не знал. И впоследствии, никаких следов, ни даже намека на ее судьбу. Трудно сказать, беспокоила ли такая неопределенность Ларха. Он был бы рад увидеть снова ее сияющие глаза, вспомнить безумные и страстные моменты их знакомства... рад, но и только. Прошлое померкло, будто высосанное этой странной планетой, осталось небольшим архивным файлом на самой периферии сознания. Что происходило в душах и умах его коллег, Ларх также знал. Их прошлая, несовершенная, но такая неискушенная жизнь вызвала из своих глубин самые лучшие воспоминания. Так показывается яркий луч из грозовых облаков — чтобы усилить контраст.
- Нет-нет! - Ларх первым нарушил всеобщее ностальгическое молчание, невесть откуда охватившее людей. Он шутливо поднял ладони. Хуб облегченно «вздохнул»: то есть залился жизнеутверждающей трелью и бочком засеменил к хозяину. - Я и сам понимаю, каким опрометчивым шагом кажется мое заявление. Но уверяю вас, оно конечно же, не мое. Все мы лишь исполняем команды Расширенного интеллекта, а он все просчитал задолго до этого момента. И мое решение — не совсем мое. И это не приказ, и не случайная прихоть. Это именно команда, добровольная команда... с этими словами всегда так. Ларх с досадой махнул рукой. - Все кажется таким естественным, пока не начинаешь говорить, - пояснил он. - Может сложиться впечатление, что команда РИ, это что-то вроде категорического приказа командира, но это не так. - Да мы все понимаем, Кейп, - отозвался Хайербак. - Но кроме Прогрессанта, у нас с тобой есть еще один проект. А мне, видишь ли, не хочется объявлять одного из его соавторов милым словом «посмертно». И это, если тебе угодно, тоже команда РИ. - Я же не сказал, что отправлюсь туда прямо сейчас, - Ларх пожал плечами, на одно из которых снова взгромоздился Хуб: маленький дроид прилепился к ткани костюма наподобие эполета, его лапки свисали как бахрома, а сенсор светился как знак отличия какого-нибудь экзотического военного формирования. - Мое появление на Минерве займет всего час: этого времени достаточно, чтобы убедить одаренного принять единственно разумный для него выход. И появлюсь я там только тогда, когда встреча будет подготовлена, причем в условиях строжайшей секретности, в том числе и цифровой. Не стану утомлять вас подробностями, но операция началась некоторое время назад. Адепта выследили, в локальные сети станции запущены коды Легиона. Дело за малым: установить конкретное местоположение. С этим справится и дроид. «Тем более, если все под контролем НК», пронеслось в мыслях. - А почему ты решил, что твой ручной одаренный вообще согласится тебя выслушать? - Зел задумчиво сплетала одну лекку с другой. Головные хвосты всячески сопротивлялись этому положению, но твилека упрямо собирала непослушные отростки. - Я его знал... когда-то, - рассеянно ответил Ларх. - Он был ребенком, несчастным как все одаренные. Он нес смерть всему, к чему прикасался — как все сильные потенциальные адепты. И жизнь его представлялась яркой, но слишком короткой. Как и у всех, отмеченных повышенным вниманием мидихлорианов. Я сохранил его кровь, плазму и пунктат, на крайний случай. Но живой адепт лучше законсервированного. - Спорно, но оптимистично. Звучит как тост, - заметил Ротта. - С вашего позволения, коллеги. Он встал и попрощался. Остальные последовали за ним, Ларх также. В одном из холлов они разошлись в разные стороны, двери открывались на их пути, свет приветливо включался в темных коридорах. Как будто и не было снаружи чудовищной, извращенной, умирающей планеты и ее отвратительных аборигенов.
*** Последняя дверь открылась, впуская Ларха в каюту. Небольшие личные апартаменты, аскетично но удобно обставленные. Минимум мебели, зато консолей, контроллеров и прочей аппаратуры тут было понатыкано как изюму в пироге. Разумеется, скрыто за белыми панелями и зеркалами. - Хуб, радость моя, есть разговор, - с порога начал Ларх, тряся плечом так, что маленький дроид-компаньон волей-неволей кувырнулся прямо на стол и возмущенно затарахтел. Ларх сел в кресло и монотонно произнес, глядя не на дроида, а куда-то в пустоту. Было бы в каюте окно, можно было бы пялиться туда, как делают все задумчивые люди в такие минуты. Но ни окон, ни иллюминаторов, и от планеты его отделяла бронированная обшивка Барышника. - Начинаем. Архив. Метка Антарес, Ишима. Дроид утвердительно пискнул. - Вернуть архивные настройки. Контрольное время — появление Инфильтратора марки RID-102. Коды Легиона — уничтожить безвозвратно. - Фиуиить?? - обалдело отозвался Хуб. - Подтверждаю. Подтверждаю. Выполнение, - продолжил Ларх. - Вернуть заводские настройки. Метка Мустафар, фабрика Махвадиса. - Ууууу, - натужно загудел дроид, греясь прямо на глазах. - Принудительное охлаждение, - буркнул Ларх, беря бутылку с минеральной водой и выплескивая ее прямо на Хуба. - Не притворяйся перегретым. Из стены тут же материализовался робот-уборщик с манипулятором, обернутым мягкой тканью. - Задвинься, - рявкнул на него Ларх, и дроид беззвучно исчез в стене. - Продолжаю. Архивная метка Даниэль Карлуш Саар. Биометрия. Сохранить в оперативной памяти. Хуб одобрительно пискнул.Ларх выпил остаток воды из бутылки. Он действительно чувствовал себя немного не в своей тарелке. Азартное, несвойственное чувство — для чего РИ понадобилось так издеваться над своим носителем в этом храме науки и спокойствия? Неужели отсутствие Цербера, доселе сдерживающего эмоции и ненужные порывы, так повлияло на него? Или все нормально? Стоять в шаге от открытия и сохранять отрешенность — даже дроиду не всегда такое удается. - Ну а теперь поговорим по-человечески, - заключил Ларх, ставя пустую бутылку на стол. На этот раз уборщику все же дали шанс и убрать посуду, и вытереть стол. Ларх терпеливо дождался окончания его манипуляций и снова обратился к Хубу: - Ты полетишь на Минерву, радость моя.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
- Готов спорить на все свои образцы в лаборатории, что Ротта будет доволен твоим отъездом. Ума не приложу, чем ты ему так не нравишься. Может, дело в том, что врачи слишком зациклены на органической форме жизни, и механика — не их епархия. Могу его понять. Для меня гораздо проще склеить две структуры ДНК, чем заменить перегоревший сенсор дроида… Хуб еле слышно посвистывал с плеча Ларха во время недолгой прогулки в ангар, где маленького дроида ждал беспилотный транспорт. Предстоящая разлука с хозяином придала его художественному писку некоторый оттенок ностальгии. Хуб даже попытался воспроизвести печальную арию из старинной оперы, но Ларх с таким изумлением посмотрел на своего компаньона, что тот прервал романтический вокал брутальным имперским маршем. - Вот это уже перебор, радость моя, - заметил Ларх. - Выбери себе что-нибудь политически нейтральное. Маленький дроид тут же воспроизвел в ускоренном темпе весь плей-лист загруженной в его память музыки, завершив какофонию совсем уж небывалым аккордом. - А ты, я вижу, игрив не в меру. Зря. Минерва не курорт. Да и парень, которого тебе предстоит найти, уже не ребенок. Помнишь, как он швырялся в тебя яблоками? Так вот, теперь этот милый мальчуган обзавелся световым мечом и очень опасен. Хуб недоверчиво заскрипел. Ларх поправил передатчик за ухом и поморщился. После того, как маленький дроид уничтожил все коды Легиона, общаться как прежде стало затруднительно, так что пришлось привесить автоматический переводчик — устройство, похожее на его старинный видеоинформатор, позволяющий коммуницировать с дроидами на их языке и понимать двоичные сигналы.
Они вошли в ангар, где стояли несколько гражданских летательных аппаратов, а по стенам, как летучие мыши, висели деактивированные «стервятники». Тут же в уголке находился и личный шаттл Ларха — модицифированный имперский «лямбда». Шаттл носил имя «Хемотаксис». Однако Ларх направился н к нему, а к небольшому беспилотнику, уже готовому к взлету. - Отсюда до Абрегадо трое суток лету, - на ходу инструктировал он Хуба. - Там перейдешь на транспортник Ральши, он доставит тебя на станцию. Ральши уже заплачено, и неплохо. На Минерву он везет какое-то легальное барахло вроде запчастей для протокольных дроидов. Тебе же не составит труда притвориться запчастью, да, радость моя? Хуб поворчал недовольно, но больше для вида. Ларх чувствовал, что дроид воспринял предстоящую миссию с энтузиазмом. Он и сам чувствовал некоторый душевный подъем, сродни азарту игрока. - Коды Легиона возьмешь из местной сети после прохождения таможни. Будь осторожен с НК. Этот вид дроидов, хотя формально и принадлежит Легиону, отличается бунтарским нравом и коварством. Он может использовать тебя для своих целей. У меня смутное подозрение, что наша с тобой миссия имеет второе дно… Ларх замолчал и задумался. Он и сам не мог точно сформулировать свои опасения. Каждый раз, когда ему казалось, что разгадка близка, непостижимая сила будто стирала ее из сознания. Он знал, что поездка на Минерву — та самая команда Расширенного интеллекта, о которой Ларх совсем недавно пытался рассказать коллегам. Они его не понимали, они обладали простой вещью, Цербером. С ним все было легко. Из всего многообразия фактов он выбирал самые необходимые и внедрял их в сознание носителя. Он напоминал приемник, настроенный на одну единственную волну — четкую и понятную. Лишившись такого удобного посредника, Ларх оказался один на один с РИ. И если сравнивать с тем же приемником, теперь на него обрушился весь диапазон непостижимых и зачастую непознаваемых сигналов. В этих ментальных джунглях можно было заблудиться, а дорогу приходилось пробивать с усилием. Однако нельзя было не отметить — его реакции и сознание сейчас разительно отличались от коллег. Такая разница бывает между гужевой повозкой и звездолетом… Хуб ткнулся ему в руку, и Ларх очнулся. - Все, что выходит за рамки твоей задачи, подлежит согласованию со мной, - продолжил он. - Это приказ, Хуб. Не мой, и даже не Легиона, а Расширенного интеллекта. Мне трудно тебе это объяснить… Ларх закрыл глаза и медленно выдохнул. В его представлении, Легион был похож на мертвый кокон, откуда уже вылупилось нечто новое. Однако сформулировать это знание в словах он не мог. Только смутный и тревожный образ. - Ладно, оставим прощания, - махнул он рукой. - Береги себя. Найдешь Даниэля, просто будь все время где-то рядом. Не лезь ему на глаза… да, я тебе это уже сто раз говорил. Все, вали отсюда! Ангар распахнул створки, и беспилотник с Хубом на борту вылетел в черноту ночи. Ларх еще некоторое время стоял, провожая взглядом искусственных глаз светящуюся точку, потом повернул голову к шаттлу. - Готовить Хемотаксис к вылету. Расчетное время: через пять стандартных суток, - приказал он, обращаясь в никуда. Несмотря на то, что в ангаре было пусто, он определенно знал, что команда принята. Теперь оставалось только ждать сигнала от Хуба.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
