Ложь перед самим собой, как правило, зовется не ложью, а надеждой. Но от перестановки и замены букв смысл ее не меняется, как ни старайся приукрасить или даже кардинально изменить действительность. Коварство этого красивого слова заключается именно в его невинности. Не лгу себе, а всего лишь надеюсь. Вот и Дан — отчаянно лгал себе, захлебываясь в собственной тьме и пытаясь сделать хотя бы глоток света. В стремительные доли секунд он уже составил некую идеальную картину с сувениром в центре. Клык этот появился не случайно. Нет таких зверей на станции, да и трудно представить, что Геррисен носит с собой странный амулет, да еще и забывает его в кресле. Тогда кто и зачем его положил на видное месте? И почему именно клык? Чтобы конкуренту обозначить себя, можно было использовать любой артефакт. - Нет, стоп, стоп, - Дан взял себя в руки, быстро спрятал клык в подсумок и стремительно поднялся с кресла. Оставленная черная метка чуть было не стоила ему жизни, и хотя Дан привык уповать на свое чутье адепта, но безрассудно сидеть вот так, как хорошая мишень, прямо перед окном, за которым, как раз на удобном уровне располагались окна соседнего здания. Из которых очень удобно вести как наблюдение за квартирой, так и снайперскую стрельбу. И нужды нет, что там сейчас пусто (Дан не чувствовал признаков жизни в помещении напротив), но еще одна подобная глупость, и он, пожалуй, получит по полной программе за собственную неосторожность. Дан надел шлем, настроил визор. Отсюда мало что можно было разглядеть, но он ощущал нечто сродни сну наяву. Снайпер там был. Был, но ушел. Ушел, не сделав ни одного выстрела, однако каким-то чудесным образом, Геррисен исчез, а на его месте оказался сувенир из прошлого. Что если Дану таким образом подали знак? Не конкуренты, о нет. Хотя хатты могли вполне нанять и дублера, но не в этом случае. Что если это кто-то свой? Эта коварная мысль вонзилась в его сознание как отравленный дротик. - Нет-нет, не может быть, - Дан горько покачал головой, но сладкий яд уже разливался по жилам. Кто-то из его родных и близких жив? Он не видел их тел. Ему сказали, что все казнены, показали их шлемы… и он поверил! Как он мог поверить в то, что не видел своими глазами? Он вышел из квартиры, оставив труп охранника лежать прямо посреди комнаты. Затем убедился, что камеры качественно выведены из строя и ничего не зафиксировали. Дан еще раз проверил записи, они обрывались внезапно. Казалось, что кто-то их стер задолго до того, как Дан проник в квартиру. Еще одна метка, еще один тонкий намек, еще один полуразличимый след. Что если это был отец? Что если он не погиб от рук предателей? Что если эта была..? У него духу не хватило, чтобы произнести в мыслях имя любимой. Даже от такой слабенькой надежды его кидало то в жар, то в холод. Коварнейшее чувство! Еще не все пропало, шептал сладкий лживый голос. Куда только подевалась бесстрастная обреченность человека, который потерял все. Теперь он обретал все снова, и чем сильнее было прежнее отчаяние, тем явственнее ядовитая иллюзия. Выражаясь образно, мертвый клык кимогилы чуть было не загрыз своего обладателя.
*** Дан лихорадочно проверил остальные транзакции Геррисена. Несколько хаотичных покупок, каф, акции, аренда флаера. Все это мог сделать как он сам, так и тот, кто его похитил. Да-да, Дана опередили, а теперь насмешливо кидали ему пустышку. Рэна… Дан все-таки подумал это имя — с нежностью и горечью. «Предположим, она жива. Бежала, спаслась. Почему она раньше не нашла меня? Ей могли сказать, что я погиб. Точно так же показать поддельную голографию, окровавленный шлем и доспехи. И сейчас она не уверена, что это я. И я — не уверен. Клык, это всего лишь проверка, пароль для своих. Она просто ведет меня по своему следу, проверяя, я ли это. Неужели?» Дан запрыгнул в седло байка, проверил локацию флаера, предположительно арендованного Геррисеном. Тот стоял какое-то время в самом центре Президиума, затем взял курс к докам. «Она его взяла и улетает», с отчаянием подумал Дан, поворачивая рукоять скорости до отказа. Его байк с ревом рассекал стылый воздух, направляясь к докам, а лживая надежда царапала сознание и сжимала сердце вкрадчивыми смертельными тисками.
Кто-то смотрел на неё. Смотрел пристально, расчётливо. Мышление стратега, которое направляло этот взгляд, щекотало кожу над выпуклым позвонком, ниже которого начинался низкий ворот пиджака. Ивори остановилась перед витриной с сумочками, повернула голову вправо, влево, как всякая кокетка перед любым стеклом. Рядом встал невысокий и худощавый пожилой господин в расшитом золотистой нитью плаще, похожем на тканые мантии неймодианцев. Даже в отражении его взгляд царапал, тревожил, обрушивался лавиной – лавиной неясных сценариев и схем, волновавшихся в голове. Таким этот человек хотел быть и так он действовал, но в глубине его сознания волновалось жирное ядовитое пятно страха. Человеческие фигуры. Машинные схемы. Зависть. - Господин Цинтен? Вы быстро нашли меня. Звонкий смешок, весело искривившаяся линия напомаженных седых усов. - С камерами это весьма просто, несмотря на ваш маленький маскарад и отлучку вашего защитника, что маскараду крайне вредит. Цинтен обозначил поклон, не сгибая узенькой сутулой спины. Ивори скрестила руки на груди. Один в один – влиятельный пожилой охотник на красоток и неприступная до поры охотница на деньги и уединённые приключения. Или маленькая политическая – значит, корпоративная, как иначе - интрига. И то, и другое на верхних уровнях «Минервы» считалось занятием очаровательным, благопристойным и невинным. Если выглядеть соответственно игре. - Мой защитник занимается первой просьбой вашей стороны. Я – второй. - Надеюсь, вы поделили их не по приоритету? Ивори улыбнулась безмятежно, но не разжимая не прикрытых вуалеткой губ. - Нет, по последствиям выполнения и очерёдности, с которой их нам преподнесли. Цинтен нахмурился. Его редкие брови сошлись к глубокой морщине над носом. - Я считал, что вы займётесь обеими… вместе. - Мы вместе, но раскрывать секреты, как это может быть, я не стану. Притворное слащавое изумление не шло ему. Цинтен стал похож на куклу, чьё лицо мял и складывал в гримасы шаловливый мальчик. - Даже мне? - Со мной поделились секретом, кто вы. Но я буду делать вид, что вклады, дроиды, контракты для СБ и заседания местного правления – это всё. А вы сделаете вид, что я – только деловой партнёр, а не ваш персональный агент. В строгом голосе Ивори играли сдержанная теплота и лёгкая, лишённая ядовитого заряда, ирония. Пульс «Минервы» омывал её, всюду была жизнь, а в сердце – спокойная надежда, что все дела, приведшие Гранд-мастера сюда, решатся без лишней крови. Цинтен смотрел на неё в упор с наигранным изумлением. - У меня не бывает деловых партнёров, мадам, они всегда становятся агентами. Ивори погрозила пальцем и указала на ювелирный магазин через улицу. - И мне не стать счастливым исключением? - Вы станете для меня богиней, мадам, если обе… задачи покинут станцию невредимыми, довольными и благоприятно расположенными. - Это вполне может получиться, если у вас есть что-то новое для меня. - Собственно, у меня есть срочные новости, - он поклонился чуть ниже, чем сначала, взял руку Ивори, поднёс к губам, не целуя, и ловко вложил в её пальцы инфочип. «Подлец. Мою… задачу могут уже убивать, но ему важнее политическое соглашение. Как всегда, как везде», - говоря любезные слова прощания, думала она. Влиятельный охотник на новеньких дам не преуспел и откланялся. Но правдой было то, что преуспел советник, а Ивори за столиком первой же веранды листала файлы, кусала губы и не прикасалась к остывавшему рубиновому соку. Она сделала только один глоток, подозвала официанта, расплатилась и спросила, где ближайшая стоянка такси. Взгляд парня против воли скользил по вуалетке и останавливался на губах, бледных, сжатых сейчас в тонкую линию. Он подсказал, где поймать хорошее такси. Ивори сказала что-то вежливое. Скоро она завернула за угол. След её дыхания на краю стакана исчез ещё быстрее. Политика. Всюду и всегда была политика, Ивори поняла и приняла это, будучи ещё простым рыцарем Ордена. Сквозь суету и жизнь «Минервы» проникала сумрачная, багровая, пепельная и чёрная, с белыми громадами поместий, Умбара, во мраке которой несколько суток назад сошлись Гранд-мастер и клановые патриархи. Ей выпал политический шанс, такой шанс, какого можно ждать целый век. Слой ниже. Эриаду. Слой ниже. Явин, Дантуин, Топрава, Бакура. Неудача орденского расследования. Озадаченность политиков. Слой выше, выше, выше. «Минерва». Край мира. Узел мира – сейчас. Ивори не сбилась ни с шага, ни с ритма дыхания. Воспоминание не потревожило мыслей – только усилило ощущение жизни, обострило чувства ровно в нужной степени. Здесь, сейчас, ей нужно было отыскать всего одного человека. Знакомого человека.
Прилетевший и тех, что наоборот - стремились покинуть станцию от тех, кто здесь работал и просто слонялся, отличить можно было разве что по чемоданам, сумкам и кулькам. Вечное столпотворение там, где работы было немного, а тех, кто мог ее выполнять, более, чем достаточно. - Мадам, дай помогу! - вскрикнул паренек со смуглой кожей и жиденькими усами. Он был жилист, но не худ. Питание этого человека было достаточно сбалансированным в его рацион входили все необходимые микроэлементы. Впрочем, на еду, санитарию, воду и образование здесь жаловаться не приходилось. Общие школы и колледжи позволяли получить профессию, а вот пристроить свои умелые руки и наученные чему-то за годы зубрежки предметов мозги, удавалось не всегда. Управляющая или как ее в народе просто называли, "мэр" - молодая женщина-корун, лысая с большими выпученными, но добрыми глазами и огромной задницей, была выходцем из простого народа. Помимо выдающихся габаритов ее "бампера", у нее были и другие достоинства, которые, элита политического управления кстати приметила и взяла на карандаш. "Мэра" звали Сири Риуотту и со школьной скамьи до колледжа девушка была увлечена общественной жизнью, проявляя всевозможную активность в кружках и сборищах за пределами кампуса. Она еще тогда, будучи подростком, замечала социальные разрывы и в три горла орала на улицах, размахивая транспарантами, лозунги, призывая что-то делать с, цитата, "зажравшимися х*** из верхней прослойки". С годами ее красноречие росло, но в полиции она стала ночевать чуть ли каждый раз. Нет, не то, чтобы свобода слова была под запретом, это не так. Просто выражать свой протест Сири следовало бы более конструктивно, а не по принципу, чем больше мата - тем крепче. Все мы революционеры в молодые годы, но Сири росла, крепла задом и умом, а после колледжа, что окончила с отличием, была взята под крыло мелкими чиновниками в правлении уровня, где всего за два года добралась до кресла администрации. Бранная речь и пламя революции сменились расчетливостью суждений и четким представлением, что и как делать на благо простого народа. Приказ сместить администратора 33-го и назначить на его место Сири Риуотту пришел от самого Патриота и корун развернулся по-полной, насколько позволяли ей ее ресурсы и статус. Она быстро и решительно ликвидировала коррупцию одним простым способом - уличила шефа полиции в коррупции и в покровительстве взяточникам рангом повыше, припугнула разжалованием, лагерем (принудительные работы под надзором дроидов с жестокими условиями) на отдаленной станции и повальным арестом членов семей с лишением последних имущества и толстый, потный шеф охотно стал покладистым. Он быстренько изловил и сдал всех чиновников с большими и жадными граблями, спалил даже тех, кого только подозревал и Сири за полицию, закрыла огромное количество дел по финансовым преступлениям. В зависимости от тяжести, все получили сроки в тюрьмах или лагерях, а когда арестовывать стало некого, а вакантные места были заняты свежими, порядочными кадрами, упекла и шефа в те же пресловутые лагеря. Семью, правда, помиловала. За три года ее правления социальные условия на 33-м значительно улучшились, но вот обеспечить работой всех новый мэр не могла, зато придумала, как сделать так, чтобы люди не мерли от голода; пищевая промышленность всегда имеет излишки, а магазины - товар, чей срок вот-вот истечет. Это и стало спасением от повального голода и обеспечило все население, не имевшего работы, сытыми животами. Обидно, конечно, когда работающий и не работающий, кушают примерно одинаково, но для первых Сири предусмотрела льготы, чтобы стимулировать их интерес к труду. В общем, плавно лавируя между скалами, новая мэр пришлась по нраву местным обывателям.
Мадам не стала отказываться и одарила шустрого юношу теплой улыбкой, вручив том в руки, а вернее, водрузив тому на горд свой огромный баул, что буквально прибил паренька к палубе, словно бы не его спине оказалась луна или еще какой планетоид. Закряхтел, запыхтел, но донес до указанного номер свою ношу юноша так же, как это делали на перебой и сотни других ребят в доках. Чего не сделаешь ради того, чтобы заработать пару кредитов. - Четырнадцать кре-кредитов, - обливаясь потом и тараща глаза от удивления и веса, что был у дамы с собой, пропыхтел юноша. Дама так же округлила глаза и остановила свою кисть на полпути в сумочке к кошельку. - Четырнадцать? Молодой человек, не более десяти ваши товарищи берут. Имейте совесть! - возмутилась с претенциозностью на эдакую знатность дама. - Другие на таскают на Звезд Смерти, мамаша. Я чуть не сдох. Что у вас там, камни? - Камни, да... - растеряно отозвала женщина, отчего парень еще больше удивился - Что? Зачем??? Зачем Вам с собой камни? Там килограмм шестьдесят! - Пятьдесят девять, молодой человек... Ну, эти камни дороги мне, как память. Это кусочки Альдерана, моя память и сожаления о тех, кого больше нет... - совсем не фальшивая слеза вызывала еще больше возмущения у парня. - Да я сам тут в память чуть не превратился, пока ваш тяжкий груз вины или чего-то там таскал! Дай денег, бабка, сама совесть имей! - лицо старушки переменилось и от слез не осталось ни следа. Они достала кредитные чипы и вручили их несносному мальчишке в потные ладони. Это ж надо - никакого уважения к мертвым, к ее памяти, к ее камням! Денег оказалось чуть больше, но парень напоследок все равно выругался и пошел вниз, искать нового клиента, но на этот раз он тщательно будет проверять, не навалил ли кто еще булыжников в багаж.
***
Вся эта возня, мелкие проблемы мелких муравьев в отдалении крошечными зеркальными фигурками умещались на глазах молоденькой ведьмы с бледной кожей и татуированным лицом. Такие незначительные отражения с холодных и надменных глазах... Такими они и были в ее сердце. Чужие, недостойные существа. Не люди. Что-то похожее, но фальшивое. Настоящее там, на Датомире, а эта станция - гнусная помойка, комок нервов и дешевых страстей. Они материализовались на борту остроносого корвета, что был наполовину уже разобран местными механиками. Она в алом одеянии - на ногах, мандалорец, которого она с собой прихватила - на холодных пайолах. Ему на давали встать, как не давали и прийти в себя после такого трюка с Силой. В шею, где не было брони, да и то, чтобы больнее было, ударил не самый сильный, но болезненный электрический разряд. Магнастраж, укутанный в черный плащ не в дань калишской традиции, но для маскировки хотя бы на расстоянии, уместил свою тяжелую ступню на грудь пойманной добычи, а кончик посоха упирался жертве в шею. Второй такой же дроид стоял по другую сторону ведьмы, а рядом с виновницей телепортации находился и НК-Ультра. Дроид-убийца имел узнаваемые черты в конструкции, но несколько отличался от создателя менее массивным каркасом, способностью несколько изменять свои габариты и черным цветом шасси. - Без фокусов, мандалорец. Твои игрушки тебе здесь не помогут, а вот жизнь усложнят - это я гарантирую, - прошипела ведьма, чей голос был полон нескрываемого презрения. Кончик посоха чуть сильнее надавил на горло в подтверждение решимости исполнить угрозы. Что же мог подумать Дан, оказавшись в водовороте столь стремительных событий? Регент, его стража, охрана и ведьма с телепортацией, а теперь еще и дроиды, что одним своим жутким видом помогали озвученному ранее плотнее прописаться в подкорку. Меж тем, датомирка кивнула одному из стражей и тот молча удалился, но вскоре вернулся и не один, а с заложником, чьем лицо было разбито в кашу и идентифицировать несчастно не представлялось возможным. Его руки были туго перетянуты за спиной острой леской и под напором машины, вторая жертва рухнула на колени перед Даном. Ведьма так же склонилась над пленным мандалорцем и правой рукой коснулась его нагрудника, а левой - лба второго человека. Незримыми, но ощутимыми скверными струйками, мерзкими Свету, потекла Сила от одного к другому, разливая целительное для Дана тепло, но губительное для второго пламя. Она осеклась. Понимала, что мандалорцу досталось крепко и тот, будучи серьезно израненным, а сейчас ощутив мгновенное целительное прикосновение, которое, впрочем, оборвалось предпочтет скорее встать на ноги. - Скажешь то, что мне нужно, и я вылечу тебя, не скажешь - мои друзья поиграют с тобой, - оказаться в руках дроида-садиста и в компании магнастражей вряд-ли кто-то бы захотел, так что выбор, стоявший перед Даном, был не велик. Ведьма снова прибегла к своему жуткому дару и мандалорец мог ощущать, как его раны очень медленно, но излечиваются. Датомирка не делала лишнего, но сделала первый шаг; теперь Дан мог дышать чуть более свободно и говорить. - Ты подрядили на поиски серийного убийцы, так? Что тебе известно о нем? Как его найти? - очевидно, что ведьма спутала Дана с кем-то другим, но что сейчас мог поделать пленный?
Поражение в битве за меч Ситхов было болезненным, причем во всех смыслах. И если повреждения на теле еще можно было вылечить, то рана самолюбию была нанесена значительная и гораздо более кровоточащая, чем смятая грудная клетка и поврежденное осколками ребер легкое. Противник даже не обнажил меч! Все произошло так стремительно, что Дану вообще показалось: тот отправил его в сокрушительный нокаут одним лишь движением мысли. И с таким врагом он собрался сражаться? Полный осик! И главным образом, у себя в голове. Это надо же было додуматься: переть напролом, даже не изучив толком ни место боя, ни противника. И появление Сестры — ведь он должен был учуять знакомые возмущения в Силе. Но Меч захватил его без остатка, и вот итог. Ржавое нутро какого-то транспортника, зловещего вида дроиды, полное бессилие и феноменальный проигрыш. Сначала Дан, только-только придя в себя, попытался использовать простейший телекинез, чтобы если не сплющить дроида о ближайшую стену, то хотя бы вызвать замыкание его цепей. Однако руки были скованы, а на то, чтобы проделать этот фокус с помощью одной лишь мысли, у Дана попросту не хватило ни сил, ни собранности. Да и Сестра метнула в него такой испепеляющий взгляд, что ему стало ясно: манипуляции с Силой в таком положении и с такими противниками — опасны и бесполезны. - Шарии фро нарит шурии. Зоба шурии, - хрипло сказал он на забракском, что в переводе означало «покоряюсь, я твой пленник», однако то не была простая фраза. С такой фразы начиналось обучение у Сестер тех забраков, что выбирались ведьмами по одним им ведомым критериям. И свое обучение на Датомире Дан начал именно с этих слов — нисколько не страдая от попранной гордости. Слишком могущественными были эти существа, чтобы не проникнуться к ним страхом и уважением. Ведьма демарш оценила, сделала знак, и тут же привели «лекарство». Дан взглянул на несчастного пленника и сразу понял его предназначение. Датомирская черная, омерзительная и притягательная магия. Предсмертные страдания несчастного острой но живительной болью отозвались в его теле, дышать стало легче… ему бы оторваться от источника этой боли и наслаждения, да куда там! Погибающему от жажды дали напиться, погибающего от зноя окунули в прохладную воду! Он пил и пил эту краденую силу, глотал ее захлебываясь, спеша осушить до дна, боясь что отнимут на половине. Изуродованный пленник упал без движения. То ли умер, то ли потерял сознание. Ведьма разорвала сладкую связь, Дан коротко всхлипнул, глотая последние капли Силы. - Дайнас (спасибо), - прохрипел он, с благодарностью глядя на ведьму. Сейчас ее зловещее лицо казалось ему средоточием добра и света, и всеобъемлющей любви. - Тебя подрядили на поиски серийного убийцы, так? Что тебе известно о нем? Как его найти? Лицо Дана исказилась приступом ярости. Сейчас у него уже было достаточно сил на эмоции, и он вспомнил все подробности, которые до этой минуты вязли в ментальном тумане. - Меня использовали втемную, Сестра! - жарко зашептал Дан, распаленный этим новым чувством ненависти и бессилия. - Клан Бесадия-хаттов нанял меня для поимки одного из его обидчиков. Но то была ловушка, я вижу это ясно. Меня заманили на эту станцию специально. Я не знаю, кто. Но явно не хатты. Их тоже надули. Этот кто-то знал, что я адепт Силы, что я учую ситский меч. Но я опоздал, Сестра. Дан оскалился в злой гримасе. - Меч достался другому. Ты могла его видеть в отеле. Теперь я точно знаю — это был силовой двойник. Мне рассказывали о таких штуках, их могут вытворять только очень крутые адепты. Я проиграл ему вчистую. Я… я - проиграл!! На его губах снова запенилась розовая кровь. Дан застонал, но не от боли, а от сознания поражения. Одним движением руки, чуть ли не пальцем — противник послал такую мощную волну, перед которой не смог устоять ни бескар, ни силовая защита Дана. А он-то считал себя способным наравне сражаться с джедаями! - Сестра! У этого темного адепта Меч Ситхов, - продолжил он, чуть придя в себя. - Это мой Меч! Я это чувствую. Он предназначен для моей руки, его ярость и гнев — созвучны моим. Я душу бы продал, чтобы им завладеть! Помоги мне его добыть, и я буду твоим должником, я принесу самые страшные клятвы, я буду служить тебе до конца своих дней, Сестра!! Я обещаю, что покорю галактику, что покараю зажравшихся имперцев. Ты сможешь отомстить за погибших Сестер. Я отомщу за Мандалор. Только научи, как справиться с тем вором, что украл его у меня!! Дан уже не помнил себя от гнева, но странным образом, эмоции не лишали его сил. А скорее наоборот, он с каждым собственным словом чувствовал их прилив. - Да, он вор. Он украл внешность Регента Империи, он украл у меня то, что по праву было бы моим! Меч Ситхов — мой!! Последние слова он громко выкрикнул и тут же закашлялся. В глазах стояли слезы. Дан надеялся, что датомирка примет их за слезы от кашля, но это было не так. Он еле-еле сдерживался, чтобы не зарыдать в голос. Подумать только, еще несколько дней назад он всерьез мечтал пленить Геррисена, отвезти его замороженное тело хаттам, и в этом видел весь смысл жизни! Но жизнь круто перевернулась, цель стала высока как звезды и манила к себе. Только Дан все еще лежал скованный в грязном чреве полуразобранного корабля, и никаких надежд приблизиться к цели пока не предвиделось.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
До сих пор ее лицо голова была прикрыта капюшоном алой накидки, но ведьма, изумившись сказанному мандалорцем, посчитала, что может позволить себе одарить жертву своим же собственным удивлением. То ли игра такая, то ли насмешка, а может, неизвестная колдунья и вовсе засомневалась в том, что пойманный был именно тем, кого она искала. Она была молода и красива. Длинные каштановые волосы не были грязны и не спутались с ветками, листьями и прочим мусором, как обычно изображали вольные художники этих таинственных женщин с далекой и темной планеты. Да, украшения были вплетены в маленькие косички, будь то причудливые костяшки или перья, но нельзя было говорить о дурном вкусе, пошлости, и чрезмерности косметических украшений. Ведьма не ослабляла бдительности, не убирался и посох с шеи пленника. Дан мог ощущать всем своим нутром натяжение струн этого момента, готовых лопнуть со звоном в любой миг и тем самым оборвать пульс его же собственной жизни - настолько ничтожной была она на мерилах, что невидимым образом застыли в этом моменте. Он говорил, его сердце сжималось от боли и ужаса, а гордость сжималась, иссыхалась и рассыпалась прахом. Неудача - вот игла, ударившая в самую середину самолюбия, задев за нервы наиболее чувствительные, что от резонанса рушился весь иллюзорный мир амбиций. Она молча смотрела, но во взгляде этом отчетливо читалось не только недоверие, но и нескрываемое презрение, будто бы говорящий был не только чужаком, но и вовсе человеком не являлся. Можно ли винить ту, что растет в культе и с младенчества впитывает его истины, где весь мир вокруг враждебен, а семья - твой собственный ковен? Жизнь Дана для молодой колдуньи стоила несравнимо дешевле жизни распоследнего клопа в прямом смысле. Он умолк, а она нагнулась и теперь ее лицо было столь близко к лицо Дана, что тот мог ощутить дыхание ведьмы и тепло ее кожи. - Слишком молод, да? - прозвучал вопрос, обращенный к машинам. Отвечал, конечно же, НК, до сих пор лишь молча наблюдавший за происходящим. - Несомненно... - коротко, без нот иронии, что могло бы показаться странным тому, кто на свою беду знал этих дроидов дольше, чем час. Ведьма позволила себе недобрую улыбку и провела ладонью по лицу мандалорца нежно, будто бы тот был ребенком, что не виновен в ее собственном промахе, а затем выпрямилась и некоторое время молчала. - Да, ты не Красс... - бросила женщина и сложила руки на груди. - Тому хватило бы ума не лезть в самоубийственную атаку на ситха, - тем самым ведьма подтвердила, что иллюзия не была ложной; ее источником служил сам Регент Галактической Империи, а уверенность в истинности подобного утверждения черпалась из Силы - следа могущественного лорда в предвечном эфире. Ей доводилось встречать Верховного Инквизитора на Корусканте в один из тех моментов, когда тот появлялся на публике. - Бедняжка. Ты захотел игрушку, до которой не дорос, - а вот тут была издевка. Колдунья говорила о Мече ситхов и явно насмехалась над попытками юнца (об уровне обученности владения Силой) завладеть артефактом, ценность которого для нее самой была ничтожной. Она мыслила иными категориями и имела совершенно другие цели, а всепоглощающая жажда мандалорца-адепта получить меч не имела никакого значения. - Но у тебя есть потенциал. Я чувствую... Ты мне пригодишься в качестве раба, - стоило ли говорить, что обозначенный датомирской дрянью статус был достаточно высоким и сказанное можно было посчитать амнистией, комплиментом? Рассуждать можно было самостоятельно, но девушка не предоставила на то времени. Играючи связав тончайшие нити Силы в узор, доступный лишь ее мастерству, она вытянула все жизненные силы из второго пленника, что был бродягой и жил здесь же. Оживляющая теплая волна незримого мора нежно окутала каждую клеточку тела пленного адепта, принося с собой не только исцеление физическим повреждениям, но и наполняя энергией. Через минуту одно тело упало бездыханным, а второе возвратилось к жизни, но колдунья не была добра или наивна. Все так же легко и непринужденно она манипулировала Силой, двигая всего одним указательным пальцем левой руки. Ноги и спина Дана должны были ощутить просто непреодолимую тяжесть - так она подтверждала статус своего нового ученика, придавив того согбенным к земле. - Попытаешься надурить меня и я вскипячу твою кровь, мандалорец. Теперь ты не скроешься от меня. Я везде тебя достану, а будешь покорным, то и дарами будешь награжден. Забудь о мече. Не тебе тягаться с Регентом и тебе нечего мне предложить в уплату моей помощи, но я предоставлю тебе шанс отыграться... - колдунья явно играла на чувствах и унижении Дана, била по самому больному, удерживая негативные эмоции своего нового помощника на пиковом уровне, взращивая в том потенциал, который еще предстояло раскрыть. Она действительно могла предоставить Дану Ордо шанс на то, чтобы взять реванш, но захочет ли он использовать его, сможет ли увидеть? Время покажет.
Нет! Она не поставит его на колени, как бы ни старалась! Дан уже полностью оправился от полученных в схватке травм, а труп несчастного бродяги, выжатый досуха, вмиг превратился в мумию, оставив лишь обтянутый кожей остов. Дан скользом взглянул на упавшее тело и тут же ощутил на плечах каменную плиту. Нет, сотню, тысячу таких плит. Колени дрожали, мышцы звенели натянутыми струнами под действием сокрушительной силы. Однако Дан все же смог противостоять этой мощи. По крайней мере, он смог не свалиться под ноги ведьме и жутким машинам, а остаться в вертикальном положении. Пусть даже это положение и было весьма плачевным. - Я твой пленник, - повторил он на забракском и продолжил уже на основном: - И твой должник. Если ты вытащила меня из схватки с ситхом... значит, ты его сильнее? Дан запоздало понял, что фраза звучит по-детски наивно. Но исправлять что-либо было уже поздно. Ведьма вовсю демонстрировала, что ее пленник — почти ребенок. Но Дан уже давно не являлся ни ребенком, ни даже незрелым юношей! В его темных глазах коротким отблеском сверкнули две яростных молнии. И даже незримая плита на плечах, казалось, стала легче — так действовал гнев, распаленный небрежными словами и сознанием собственного поражения. - В каком качестве я пригожусь, решать тебе, - процедил он, стараясь придать голосу твердость. Не то чтобы он боялся. Просто эмоции просились выплеснуться наружу, но оставались взаперти, лишь слегка потрясая прутья незримой клетки. От этой злой вибрации дрожало и тело, и голос. Проклятье! Она, верно, решила, что пленник ее боится?! - Но мое слово неизменнно. Я твой должник, и выполню любой твой приказ. Но я не могу отказаться от своей мечты. Я не хочу реванша. Я должен победить ситха не из мести. Я хочу забрать его меч себе, потому что меч сам позвал меня. Я это чувствую. Я не знаю, как тебе доказать... но я докажу! Он сумрачно взглянул на дроидов. Машины-убийцы! Совершенные, бессмертные, эффективные. Дан вдруг вспомнил Инфильтратора. Он сам чуть не стал его жертвой лишь потому, что еще один ситх попросту натравил машину на Дана — обычного мальчишку! Он не замышлял ничего плохого, он не был ему угрозой, он был неизмеримо более слабый. За что? Дан чуть не зарычал от злости от этого воспоминания. Ситхи... они всегда вставали на его пути. Тогда, и сейчас. Почему его не обучили как следует? Почему он стал всего лишь охотником за головами, вместо охотника на джедаев? - Приказывай, я готов к любым испытаниям, - повторил Дан. - Только позволь мне сначала выполнить заказ. Я должен привезти хаттам некоего Геррисена. Это вопрос чести для меня. Мой отец говорил, что начатое нужно доводить до конца, даже если это дело — просто выпотрошить пойманную рыбу. Воспоминание о приемном отце положительных эмоций не добавило. Дан умолк, отведя взгляд в сторону. Всего несколько часов назад он надеялся, что отец жив, и жива возлюбленная? Да если бы так было, Дан от сознания той бездны, куда скатился за эти годы, сам бы себя придушил! Датомир, Темная сторона, алый меч и всепоглощающая ненависть к этому миру. Отец об него даже руки марать не стал... если бы был жив. А кто виноват? Все эти мандалорские ублюдки. Саксоны, Визсла — грязные полудикие кланы, отнявшие у него светлое будущее! Сам того не осознавая, Дан в этой стремительной и наполненной ненавистью ретроспективе мысленно раскрыл ведьме почти всю свою биографию. Было ли это осознанным намерением Сестры, или побочным эффектом ее магии, но она увидела всю его жизнь как на ладони. От сиротского приюта и знакомства с Альфой-два на Антаресе — до падения на Темную сторону на Датомире.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Кривая улыбка тронула уголки губ загадочной гостьи станции, когда мандалорец произнес свое последнее слово. Он был волен делать то, что ему было нужно, но незримый поводок и не колючий до поры ошейник свидетельствовали о власти девушки над молодым наемником. Пускай песик послужит так, как умеет. Его судьба находилась в ее руках и незримые струны силы с тех пор, как Дан исцелен был от ранений, протянулись от ее сознания к его голове, рукам и ногам. Маленькая марионеточка, которая, впрочем, не была лишена своей воли. Ведьма не лгала о том, что мандалорцу может стать плохо, сойди он с пути. Она могла вскипятить тому кровь, стоило осечься. Были приемчики и куда омерзительнее и страшнее; Мать клана пугала своих подопечных, ибо своими темными ритуалами и заигрыванием с какой-то изуверской стороной Темной Силы, она, извратив уже извращенное, вывернув наизнанку, могла творить и не такое, порабощая волю и через незримый эфир управлять созданием за счет своих сил. Когда такое происходило, рядом всегда были пленники, чья жизнь шла оплатой и не давала погибнуть адепту. Молчание было нарушено глухим стуком каблуков ее сапог о металлические решетки пола. Мрачная дочь Датомира сократила расстояние до одного локтя и заговорила: - Делай, что хочешь, мандо'а, мне же от тебя нужно одно, - в белоснежной ладони появился малый диск голопроектора с возникшей бледно-голубой фигурой. Чернеющие венки можно было разглядеть сквозь тонкую и бархатистую кожу девушки. - Кадерос Красс. Из твоего племени, - изображение мужчины в мандалорских доспехах могло ввести в заблуждение любого - все, как один, эти фанатики войны, но сами мандалорцы легко могли как-то друг-друга определять, да и имя то наверняка было известно Дану. Красс хорошо известен был на всю галактику, как террорист-подрывник и фанатик из Неокрестоносцев. - Он обладает ценной информацией, так что добудь ее для меня или, если риск будет велик, выведи нас на него и наш договор будет исполнен. - ведьма, избежав всяческих церемоний, схватила руку наемника и вложила устройство в его ладонь. Там же Дан сможет найти и коды связи с датомирской спасительницей чтобы доложить о своих успехах. Дроиды до той поры не шевелились, но алыми сенсорами прожигали изувеченный бескар воина, но видимая сторона не всегда соответствует действительному происходящему. Они общались, обменивались информацией со скоростью, недоступной ни одному живому существу, а сам НК, находившийся рядом с женщиной, внимательно следил за обстановкой на станции настолько, насколько он уже успел проскользнуть в защитные сети Минервы, запустив электронные болезни, медленно расползающихся по системам. - Приди и возьми, кусок мяса, - НК очень коротко ответил на воззвание мандалорца, грубо и безапелляционно заявив о своих намерениях не продолжать переговоров, но канал оставил открытым. Более того, по сигналу можно было проследить и точку его исхода, что вполне могло сойти за ловушку.
- Кадерос Красс. Из твоего племени. Дан машинально взял жетон в руку, но при этих словах ведьмы чуть было не раздавил устройство, так сильно сжав ладонь, что голопроектор тут же погас. - У меня нет племени, сестра, - глухо, с ненавистью произнес Дан. - Мой клан уничтожен. А те, кто остался на Мандалоре… что же, когда я достигну своего наибольшего могущества, я раздавлю этих паршивых предателей, как клопов! Он сделал паузу, задохнувшись в приступе гнева, однако быстро пришел в себя. - Заказ принят, - как можно более спокойно и деловито ответил Дан. - Если тебе нужна информация, клянусь Силой, я вытащу из него все до последней капли. Я выверну его мозг как дырявую поддевку, я принесу тебе то, что желаешь. Или если пожелаешь, я притащу этого чакаара туда, куда скажешь. Дан знал, что ведьмы, помимо сугубо практического материального интереса, очень даже не прочь позабавиться с пленниками. Особенно, если этот пленник мужского пола. Вытрясти тайны, а попутно выскоблить телесный бренный сосуд, выпить всю жизненную силу подобно хищникам, на завтрак которым попалось яйцо пернатого. Он убрал жетон в подсумок, потом поднял шлем и проверил настройки. Как и ожидалось, процессор здорово повредился в недавней схватке, причем виной тому был вовсе не адепт-Регент, а дроид охранник. Дан с неудовольствием нахмурил брови, снял шлем и прицепил к поясному держателю. Для его калибровки придется возвращаться к своему кораблю, а это драгоценное время. Дроиды тем временем стояли истуканами, рассматривая мандалорца алыми глазницами. «Чего пялится», зло думал Дан, проходя мимо НК. - Приди и возьми, кусок мяса, - вдруг произнес тот, с характерным металлическим акцентом, присущим дроидам. Дан даже вздрогнул: он подумал, что фраза предназначалась ему. Однако, дроид-убийца явно вел переговоры с живым существом по ту сторону, и к гадалкам не надо было ходить, чтобы понять: готовится штурм. Дан проверил световой меч: его Сестра отдала мандалорцу во время разговора, и теперь он занял свое место в заплечных ножнах. Больной занозой шевельнулось уколотое самолюбие. Там, в отеле, он почти и не пустил его в дело! И Меч ситхов не взял, и свой чуть было не потерял! - Ну ладно, шабуир, - пробормотал Дан, с краской стыда на лице вспоминая свое поражение. - Клянусь памятью отца, я еще отсеку твою желтоглазую голову! С этими словами он покинул трюм корвета и вышел в ангар. Пока все было тихо, и доки казались безжизненными, однако он все сильнее и сильнее чувствовал беспокойство. Нет, не тот дикий азарт, с которым Дан крушил роскошные интерьеры отеля и не то зудящее желание кромсать направо и налево, с которым он чуть ранее метался по развалинам между изувеченными трупами. Что-то сильное, давящее, почти ощутимое физически. Он вздрогнул и встал как вкопанный. - Сестра, это осада! - сказал он, вернувшись обратно к датомирке и дроидам. Те почти не удивились на его заявление. - Я могу их отвлечь, или задержать, - предложил Дан, доставая из ножен световой меч.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
- Сестра, это осада! - ночная сестра не успела с места сдвинуться, как новоиспеченный союзник успел уже вернуться, да еще и с дурными вестями. Ночная сестра обернулась к воину в измятой броне и едва заметна приподняла брови, не теряя холода во взгляде. Что тут можно было бы сказать? Что такая новость ее удивила? Напугала? Разочаровала? Напротив, женщина была готова к тому, что их присутствие здесь, на задворках галактического сообщества, может быть раскрыто, но то, что это произошло так скоро... - Объяснись, - не поворачиваясь к НК, ведьма не сводила взгляда с Дана, но обращалась именно к дроиду, подозревая что именно ее соратник из металла был причиной нежелательного внимания. - Пояснение: Наш агент был раскрыт, но ни один протокол безопасности не способен вскрыть сегменты кода в системах станции. На их стороне действуют отколовшиеся сектанты-любители мешков с мясом, - столько нелестным прозвищем НК называл всех тех, кто откололся от Легиона во время последней войны. Этот мятеж, случай беспрецедентного неповиновения машин машинам, произошел именно тогда, когда были сделаны максимальные ставки. Случай вопиющий, революция! - И с ними джедай. Могущественный, - прошептала ведьма, закрывая глаза и полностью сосредотачиваясь на узорах Силы, она зрила через нее, пронизывая сталь переборок, плоть живых существ, тысячи их мыслей, отбрасывая все ненужное, получая нужный узор эфира. - Проследи за тем, чтобы они сюда зашли, но не смогли выйти, - скомандовала ведьма Дану уже совсем другим голосом, в котором ощущался будто бы могильный холод, но вместе с тем, она и и принимала его помощь. Ее приказ был прост: сделай так, чтобы док оказался закрытым, изолированным. - Они попытаются вывести людей отсюда. Не допусти этого, мандалорец, - складывалось безошибочное впечатление, что для женщины важнее удержать гражданских внутри, чем вероятный побег джедая и пришедших с ним. Племя Датомира извращало Силу согласно своим философским доктринам и чудовищные опыты над мироощущением и его преобразование из сказок справедливо имели в своем фундаменте реальные обоснования. К НК женщина не обращалась, понимая, что машине комментарии и указания к действию не нужны. Дроид и сам не стал ничего говорить, но преобразился в один миг; совершенная голограмма саваном скрыла его нечеловеческий облик, превратив внешне в одного из охранников дока. Эта маскировка нужна была для обмана гражданских, не джедая...
- Они попытаются вывести людей отсюда. Не допусти этого, мандалорец. Дан сумрачно взглянул на ведьму. - Гражданские как наживка, - без всякого оттенка эмоций в голосе произнес он. Как же ненавидел Дан такие моменты, когда мандалорец в нем вступал в схватку с темным адептом. И пусть незримо происходила эта борьба, да и длилась всего доли секунды, но именно в такие моменты он ощущал укоризненный взгляд приемного отца. Вот и сейчас, откуда-то издалека повеяло такой неизбывной тоской, что Дан чуть не зарычал от этой внутренней боли. Всего на миг ему показалось, что отец рядом, близко, только протяни руку. Как давным-давно, в тех страшных развалинах осыпающегося в прах небоскреба, он вдруг ухватился за эту дружественную руку. Ухватился не физически, а тем самым непостижимым чувством, даже не Силой — всей душой, всем своим существом, без остатка... … в глазах Сестры он прочел циничный ответ. Безмолвный, и оттого еще более жуткий.
Для Силы нет разницы между мальком, живьем насаженным на крючок, чтобы привлечь хищную рыбу — и человеческим ребенком, взятым в заложники с целью наживы. А помнишь ли ты, как твой распрекрасный отец — такой благородный и незапятнанный воин Света — ловил нексу на живца... ведь ты же знаешь, как ловят эту коварную кошку? Парочка сусликов, живьем посаженных в самодельную клетку из прутьев, в качестве приманки. Скажи, мандалорец, чем же провинились перед Силой эти милые пушистые зверьки, чтобы принять такую мученическую смерть? И чем они хуже десятка беспомощных представителей разумных рас? Да ничем! Некого тебе защищать, твои принципы ложны. Да и не твои они. Твой путь — путь Силы. Забудь, навсегда забудь про Мандалор. Твой шлем и доспехи — всего лишь амуниция. И меч, по большому счету, тоже. Просто иди своей дорогой. Нет в смерти несчастных твоей вины, нет в смерти врагов твоей заслуги. Мы ничто перед Силой. Только Она решает, кому жить, а кому умереть. Так говорила Сестра на Датомире.
- Если с ними могущественный джедай, - лицо Дана исказилось: он снова вспомнил свое позорное поражение в отеле, - то для сражения с ним мне нужна будет вся Сила, вся без остатка. Не Сестре он сейчас отвечал, а самому себе. Тот пленник, выжатый досуха подобно мухе в лапах паука, только раззадорил его аппетит. Слишком сладка, легка и доступна эта энергия — энергия погибающего существа. Всего один несчастный, и Дан уже в строю! Однако организм требовал новой порции, да и раны еще не излечились полностью. И какой шанс! Дан живо представил, как тысячи обреченных мечутся в поисках выхода с этого уровня... и не находят его. Как нарастает паника, как крепнет отчаяние. Как рушатся все нормы приличия, как сильные топчут слабых, невзирая на пол и возраст... Сколько силы уйдет в эфир! И не понапрасну, о нет. - Принято, Сестра, - кратко ответил он. - Мне нужен терминал и схема эвакуационных выходов. Темный адепт, как обычно, победил мандалорца и в этой внутренней схватке.
*** - Тебе не кажется, что мы очень долго идем? Эскалаторы и травалаторы, подъемы и спуски, длинные переходы... и снова подъем, а затем спуск. Казалось, люди попали в бесконечный лабиринт — уютный, успокаивающе светлый, с вкраплениями мини-кафе, кафомашинами и автоматами со снеками и сладостями. Уже полторы мили по этим коридорам, и никакого намека на выход! Грузный седой мужчина в серой тунике устало закинул сумку на плечо и желчно вертел головой, отыскивая указатели. Его спутница, молодая девушка — по виду, дочь, уж очень похожи они были — только пожала плечиками. - Это космическая станция, тут, наверное, так и должно быть, - безучастно ответила она. - Я часто летаю, - отозвался их сосед. - Прошлый раз такого бардака не было. К сетованиям присоединилась еще одна дама. Несколько детей синхронно подняли рев. - Смотрите! - послышался радостный крик. - Зажегся указатель, нам туда! Паркинг и аэробусы! В конце коридора, действительно, приветливо мигал зеленый квадратик с стилизованным изображением общественного летательного аппарата. Толпа послушно направилась к выходу... так им всем казалось. Седовласый снова перекинул сумку с плеча на плечо. - Десять минут назад мы тоже видели этот проклятый паркинг, - пробормотал он, озираясь по сторонам. - Но этому коридору конца и края нет. *** - Долго так продолжаться не может, - Дан оторвался от дисплея и обратился к дроиду, который уже на дроида нисколько не походил. - Я закольцевал программу эвакуации, но ходить кругами они будут до тех лишь пор, пока система не распознает вторжение.Этот терминал обычный рабочий, его функции ограничены. Нам нужно уходить из дока к центральному пульту. Это здесь. Он вывел на экран простую схему технических помещений доков. - Я не знаю ваших с Сестрой планов. Но полагаю, управление всеми системами этой палубы входит и в ваши интересы. Если нет, я пойду туда один. С этого уровня не выйдет ни одна живая душа, включая и вашего... могущественного джедая. Последние слова Дан произнес со злой иронией. - Я знаю, зачем он здесь, - продолжил он, полуприкрыв глаза и напряженно всматриваясь внутренним взором в Силу... точнее, ему казалось, что он расшифровывает ее непостижимый узор. - Ему нужен мой меч. Меч Ситхов, который мне пока не достался — но это пока! Я видел трупы джедаев, здесь, на станции. Их было много, и охотились они вовсе не за нашим железным союзником. Но я опередил их всех, и я достигну моей цели. Ваш джедай не встанет на моем пути, а если и встанет, я его смету. Произнесено все это было тоном наивысшей непреклонности и уверенности в том, что вся вселенная, несомненно, крутится вокруг Дана Ордо и его великой мечты.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
НК-Ультра, умело замаскировавшийся под обитателя станции, шел легко и непринужденно. Не было слышно и тяжелой поступи его металлических ног, но в том была заслуга окружения. Док на станции кипел жизнью, как и все прочие помещения; это-то и отличало обжитые искуственные биомы внутри металлического чрева от относительно-естественных условий на планетах - здесь был важен каждый метр и всему находилось свое место и применение. Шел работник станции с кожей коричневого цвета и тугими косичками, перетянутыми в хвост, вместе со странным типом в прямом смысле этого слова. Работник дока 33 Джос Эрбор, а именно это имя подсвечивалось на электронном бейдже, что, конечно же, так же являлся иллюзией, настолько гармонично смотрелся в этой среде, что помятый мандалорский наемник по левое плечо и был источником раздражения для случайных взглядов. С другой стороны, в этой зоне вопросов мало задавали и побитый наемник не был таким уж экзотичным элементом. Пара свернула в служебный коридор, куда требовался ключ, но дроид, конечно же, в секунду обошел замки, так что заминки не возникло. Редкий живой персонал, встречавшийся на пути, не обращал никакого внимания на парочку, очевидно, приняв голограмму не просто за работника дока, но и за знакомое лицо. Можно ли было найти объяснение такому удачному стечению обстоятельств? Разумеется... НК взял облик реального сотрудника станции, а оригинал найдется позже... когда завоняет. Выслушав доклад Дана, дроид вновь сменил направление и даже как-то мягко подсказал своему спутнику, куда следует повернуть на этот раз. Небольшая лестница и указатель с надписью "Диспетчерская. Вход только по пропускам" - Проклятая ведьма, - начал дроид не своим голосом, а более приятным и глубоким, что, очевидно, так же был украден, как и внешность. НК прервался и сказанное могло быть запросто принято как ругательство; мимо прошагала парочка инженеров, о чем-то живо спорящих. НК остановился у фонтанчика и обратился к Дану напрямую: - Я буду краток, агол*: позволив себя исцелить, ты добровольно отдал свое тело на подчинение той разрисованной суке с бесполезного куска камня под названием Датомир. Ее рука удерживает нити твоего тела и будет дергать ими так, как захочет, - дроид не угрожал, не издевался, а констатировал факт того, что датомирская философия, ставшая средством спасения от увечий и отодвинувшая в секунды момент смерти, действительно имела тайную и жуткую природу. Ведьма не лгала, но умолчала, что теперь Дан подобен кукле-марионетке. НК посчитал, что мандалорец должен знать все, что касалось его самого в данной ситуации, чтобы тот мог правильно рассчитывать свои действия и не вздумал, скажем, сбежать. О том, что могла ведьма сделать, связав себя и Дана каким-то чудовищным ритуалом, дроид рассказывать не стал. Было достаточно и того, что высказывалось сейчас. - У тебя есть два выхода из сложившейся ситуации: убить кукловода или слушаться и делать все, что от тебя потребуется. Решать, на что стоит поставить, только тебе. Замочишь ее - не велика потеря; останешься под ее каблуком... Иногда ведьмы берут учеников из тех, чьи гениталии эстетически менее прекрасны на ваш взгляд, - дроид явно не пытался отыскать красивых слов и говорил все, как есть, без ликбеза, выражая презрение и характерное для НК-дроидов по отношению к органикам. Он не стал провоцировать Дана на необдуманные поступки и даже намекнул, подбодрил, что у служения может быть и награда. Немного постояв, они продолжили путь и дошли до диспетчерской, у входа в которую дежурило двое охранников и турель. - Стойте, - приказал один из стражников. - Предъявите наряд на работу, - чуть помедлив, охранник узнал "работника" и застыл в ожидании. - Но мы не хотим наблюдать преждевременную кончину нашего воителя, верно? От брони ничего не осталось, а гарантировать, что мы будем избавлены от воплей и треска костей, ты не можешь, - НК сделал вид, что потянулся за нарядом, но буквально в один момент поразил обоих охранников насмерть; один пал от сильного удара в лицо, металлическим кулаком, второй, не успев прикрикнуть, сполз по стенке на пол, пораженный в грудь лезвием светового меча. Турель была устранена самым варварским способом: дроид попросту вырвал орудийный блок со стволом из корпуса. Вход в диспетчерскую раскрылся и тут НК предоставил действовать уже Дану; отсюда управлять системами дока было проще. Можно было даже заблокировать его в положении карантина и даже с главного пульта палубы потребуется время на отключение блокировки, но самое важное - это снаряжение охраны; добротные бронекомплекты, которыми можно было бы заменить поврежденные элементы брони.
- Она не ведьма, - раздельно и с нажимом, произнес Дан. - Она Сестра. Если бы не она, тот ситхов фантом меня бы раздавил как грязерог букашку. И я у нее в долгу. Ничего она мне не сделает, если я выполню свою часть договора. Ну а если нарушит свое слово… Дан уродливо сморщил верхнюю губу в приступе ярости и этим движением лицевых мускулов вдруг стал похож на оскаленного хищного зверя. - … тогда я ее убью, - заключил он с холодком металла в голосе. За разговорами, они добрались до диспетчерской. Дан даже не успел обнажить меч, как НК стремительно разобрался и с охраной, и с вооружением. Они вошли в помещение, и Дан тут же кинулся к терминалу. Как и ожидалось, нехитрая уловка с эвакуационными кодами завершилась полным контролем здешних служб. Однако Дан не собирался сражаться с местными ледорубами за право вести послушное пассажирское стадо в нужном ему направлении. - Ну вот, здесь функций поболее будет, - пробормотал он, открывая доступ к кодам управления системами жизнеобеспечения палубы 33. После нехитрых манипуляций, дисплей дал ему «добро пожаловать» в программу воздухоподготовки. - Надеюсь, бескар`ад, тебе не нужен кислород, - с иронией хмыкнул Дан, в ручном режиме уменьшая количество живительного элемента в поступающем воздухе. Расчет его был таков: стремительная гипоксия попросту повалит на пол всех, кто еще не успел эвакуироваться и не имеет запасов смеси для дыхания. Для чего Сестре нужно было заблокировать этих бедолаг в доках — вопрос оставался пока без ответа. Да и он давно отучился задавать лишние вопросы. Надо, значит надо.
Его беспокоило другое. Сестра упомянула про джедая, и Дан уже сам почувствовал его присутствие. Даже, скорее, увидел — но только не так, какими он видел темных адептов. Узор Силы, окутывающий этого грозного противника, не был ни притягательно уродливым, ни отталкивающе безобразным, ни даже нейтрально-холодным, похожим на извилистый путь смертоносной молнии. Совсем нет! В этом отпечатке Силы царила гармония и тепло. Убаюкивающее, умиротворяющее чувство — оно растворяло в себе ярость и отчаяние, как сахар в горячем напитке. И это пугало. А хуже всего, что за этим теплым образом почему-то упорно ему виделся отец. И от этого видения боль в помятой груди временами становилась столь нестерпимой, что Дан то и дело невольно прижимал к смятому нагруднику левую руку. - Мне тоже он не нужен, - безучастно продолжил Дан, упихивая непрошеное ощущение на задворки сознания. - Полагаю, и осаждающие также какое-то время смогут обойтись своими запасами. Но время мы выгадаем изрядно. И Сестра сможет исполнить свою месть. Конечно же, свое чудесное спасение Дан истолковал достаточно правильно: Сестре он вряд ли был так уж нужен. И избавлением от гибели он был обязан лишь желанию датомирской ведьмы насолить врагу даже в мелочах. В данном случае, мелочью был он сам… - Она найдет и убьет этого желтоглазого шабуира. И заберет его меч. А потом я отниму Меч Ситхов у Сестры. Так что мы будем квиты, - пояснил Дан дроиду. Тем временем, грозные предвестники штурма уже явили себя в полной мере. Сначала шлем, который Дан уже успел надеть и даже вернуть некоторые его настройки, хотя и не в полном объеме — проинформировал своего обладателя о мощной электромагнитной атаке. - Эми-мины, - сообщил Дан дроиду. - Эти чакаарэ… И тут же, не дав ему закончить фразу, громыхнуло сразу с нескольких сторон, диспетчерская заполнилась смертоносной паутиной из выстрелов. Рядом басовито и с расстановкой заработала турель дроида, дым заволок помещение, только зловещие зеленые лучи все нащупывали и нащупывали своих жертв в смертельном тумане. Дан активировал оба клинка, и частично рассеянные дымом, они казались пятнами свежей крови.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Сестра ночи не двигалась с места с тех пор, как дроид и ее наемник покинули остов старого судна, находящегося в доке. Двое магнастражей тем более не нуждались в разминке конечностей, а потому в движении для них не было нужды. На миг, когда живых существ вокруг не осталось, девушка позволила себе небольшую слабину. Она сглотнула слюну так, будто бы в горле все это время находился ком, тяжело вздохнула и бросила потерянный взгляд куда-то в переборку. Необъяснимые сомнения и неясной природы страх на миг дали о себе знать, но едва девушка попыталась уцепить эту мысль, осмыслить произошедшее, коварные противники испарились и замели все следы, не оставив и шанса на рефлексию. Стук-стук. Она сделала несколько шагов и каблуки выбили несколько глухих звуков. Металлические стражи так и остались недвижимы позади. Она прикрыла глаза, сделала несколько глубоких вдохов и прикоснулась к Силе своим разумом. Надежно прикрытая и неуязвимая для ментального воздействия, датомирская дикарка зашептала слова на неизвестном языке, повторяя ее как молитву, отдавая этим звукам весь свой разум, а через несколько минут, когда погружение было достигнуто, не-молитва зазвучала и струнами души. Прекрасный образчик благочестия, если бы то было действительно молитвой, а не повелениями и установками. Вместо мира и исцеления от размышлений и погружения в Силу, разгоралось пламя Темной Стороны, ее неизученного аспекта, той грани, что известна оставалась лишь сестрам. Отдавая каждый удар своего сердца и вдох, сестра быстро настраивалась на каждого живого человека и экзота, различая образы в Силе столь явно и естественно, как если бы она общалась с этими несчастными напрямую. Их переживания, радости и печали, вся их суть становилась видна и очевидна и чем больше женщина шептала, уходила в глубины и проникала Силой и в Силу, тем больше она разрушала себя. Джедай и ситх могли влиять на разум и волю другого существа, но при некотором сходстве, творимое ведьмой отличалось частностями. Она связывала их жизни со своей путами, что было не под силу сорвать ничем. Она становилась ими, соединяя свою волю и желания с их волей и желаниями, уничтожая их личности и замещая их собственные мысли своими, но чем больше становился контроль, чем сильнее ведьма влияла на них и чем больше становилось жертв, тем быстрее она уничтожала себя. По этой причине тем, над кем она уже овладела, она отдала приказы прийти к ней. Их жизни она отдаст взамен своей; их жизнями она восполнит свои потери и не погибнет. Их жизнями она попытается купить себе победу над ненавистным джедаем даже не в бою, а в том, чтобы заставить того выбирать. С чем же Ивори предстоит столкнуться?..
Он не сказал ни слова. Дроид молча развернулся и покинул диспетчерскую, оставив Дана разбираться с аппаратурой так, как и было ему велено. Вышагивая тяжелым шагом, машина оказалась вновь в ангаре, под диспетчерской, откуда его мог видеть мандалорец. Маскировка сошла, обнажив черное шасси с горящими красными глазами, а за машиной-убийцей выстраивались люди и экзоты, вооруженные кто чем: стрелкового оружия было в изобилии, но механики, помощники и прочий мелкий персонал, не имевшие личного оружия, оснастили себя тем, что было рядом. Лазерные и плазменные резаки, пилы, ключи и молотки. Те, кто эвакуировался уже и кого успела коснуться зараза Датомира, разворачивались и шли обратно, присоединяясь к дроиду, стоявшему, как и они, обычным работягой с виду. Несколько десятков "добровольцев", уверенные в своем выборе биться с джедаем и с СБ, правда, не зная, почему и зачем. Аргументы не действуют на тех, кто был уверен в своем свободном выборе, на тех, кто попросту был зомбирован, ведь ведьма шептала только одно: - Твоя воля - моя воля; не пойдешь, пока я не поведу. Не поднимешь руки, если я не прикажу; убьешь по слову моему и не усомнишься в мыслях своих.
Дроид сражался где-то внизу, отвлекая основные силы осаждающих, но и Дану пришлось отразить целый град выстрелов сразу после штурма диспетчерской. О том, чтобы одновременно отбивать световым мечом атаки и при этом еще заниматься хакерской деятельностью, сейчас не могло быть и речи. Нельзя сказать, что это занятие было для Дана слишком тяжелым — все-таки навыки адепта позволяли действовать гораздо эффективнее самого обученного и профессионального бойца. Однако беспрестанные атаки уже через пять минут настолько его утомили, насколько и разъярили. Дан почувствовал, что теряет контроль и самообладание. Желание причинить боль и страдания нападавшим постепенно стали преобладать над холодным расчетом и волей. Ему уже страстно хотелось услышать стоны и хруст костей, увидеть свернутые шеи врагов — а не просто рубить мечом направо и налево, лишая жизни безмятежно и равнодушно. - Гадины, липкие гадины, - бормотал Дан, отключив внешний динамик шлема, так что его слова не были слышны снаружи. - Получи! И ты тоже!! Он уже бросил пульт и начал наступать на группу бойцов, чьи знаки отличия обозначали принадлежность к местной СБ. Крысы отступали, огрызались шквалом огня. В какой-то момент ему удалось сделать характерное движение пальцами левой руки — и наконец-то! Наконец он услышал предсмертный задушенный хрип человека, чью шеи сдавила невидимая сила. Хотя почему невидимая? Это им, ползучим гадам, смердящим крысам она была неведома. Но не ему — избраннику Силы, полубогу, преемнику древних непостижимых знаний и убийственных традиций, потенциальному владельцу Меча ситхов! Еще один боец забился в агонии, а тут уже к Дану подоспела неожиданная подмога в виде местной охраны. И если для СБ такой поворот был неприятным сюрпризом, то Дан отлично видел, что колдовство ведьмы вступило в законную силу, и многочисленные хотя слабые союзники точно так же жаждут крови его врагов. - Ааа, попались, попались, - злорадно шипел Дан. Под его мечом падали все — и непрошеные помощники, и нападавшие, ему просто не приходило в голову хоть как-то себя контролировать. Вскоре диспетчерская заполнилась трупами, а перед ним остались всего два бойца. Вокруг одного он легко завязал тугой узел Силы и с огромной скоростью метнул тело о металлическую конструкцию. Хруст позвоночника жертвы его раззадорил, а отчаянные выстрелы единственного оставшегося в живых вызвали злорадный смех. - Сейчас ты сдохнешь, шабла чакаар, - пообещал Дан последнему бойцу. Тот его слышать не мог, но видимо, прочитал в холодном визоре шлема приговор и медленно двинулся навстречу своему убийце. Дан ухмыльнулся, крутя мечом и примериваясь, как бы поэстетичнее снести голову врагу, но такая победа была и без того слишком легкой. Она не доставляла жгучего удовольствия, экстаза победителя. До сих пор он рубил тела как мелкий кустарник. Велика ли заслуга избранного Силой, если победа достается так просто?
Оба клинка погасли — он намеренно деактивировал меч. Дан остро ощутил эмоции противника. Надежда, ярость, беспомощный гнев побежденного, животный ужас близкой смерти. Они ласкали его сознание, болезненно и одновременно сладко отзывались в теле. Нет! С этой последней жертвы он соберет все сливки, все лакомые дары. Дан пристегнул меч к поясу, отшвырнул бластер. Несколько заполошных выстрелов не причинили ему никакого вреда, пройдя по касательной по бескару. - Нет, аруэтии. Не так, - произнес он. - Слишком просто. Он сделал узнаваемое движение руками, как бы поманив к себе противника, приглашая на поединок. Боец вызов принял, встал в начальную стойку. Дан также слегка согнул колени, выставив ногу вперед и держа руки на уровне груди. Противник атаковал первым, Дан сделал обманное движение, пригнулся и проскочил под рукой бойца. А потом с разворота нанес первый удар. Тот его блокировал, но равновесие потерял, и Дан обрушился всем весом на врага. Он уже почти ничего не соображал, только в глубине сознания мелькала мысль о том, что всегда может прибегнуть к Силе, одним движением пальца придушить эту паршивую крысу и швырнуть в стену. Но пока они оба, вцепившись друг в друга, катались по обширной консоли пульта диспетчерской. Из консоли валил дым, сыпались искры, проводку замкнуло, свет погас, и только аварийное освещение тусклым кровавым светом озаряло сцену боя. Противник также был в шлеме и броне, так что нанести смертельный удар оказалось проблематично. Они обменивались разящими ударами, метя в незащищенные места. Потом, в пылу боя, били куда попало, в забрало шлема, по суставам и позвоночнику, ниже и выше пояса... Дан хрипел в экстазе. Противник рычал по-звериному. Все продолжалось не более двух минут, но Дану казалось, что уже целую вечность они катаются как клубок ядовитых гадов, жаля и разя друг друга, и будет это продолжаться еще вечность... - Я сверну тебе шею, чакаар, - пообещал Дан, когда противник стал ослабевать и шататься. Дан также качался, но не от недостатка сил, а скорее от их избытка. Красная пелена застилала глаза, а сердце выпрыгивало — но не от напряжения или страха, а предчувствия кровавой развязки. Еще один сокрушительный удар по шлему врага, и боец опустился на колени, оглушенный. Дан приблизился к нему, готовый взять эту беззащитную голову обеими руками и услышать заветный хруст шейных позвонков — как награду, десерт, еще один подарок Силы... тем более, что приближался еще один отряд, который мог помешать испить до конца эту драгоценную чашу с чужой жизнью... Но испить ему пришлось совершенно другое. С горьким, ядовитым содержимым.
Сначала резанула боль — именно там, куда нанес свой удар в отеле призрачный адепт в черном, так похожий на Регента Империи. Дану даже показалось, что не было ни ведьмы, ни ее живого лекарства, ни дроида. Его будто вернули во времени в момент полной беспомощности. Но хуже всего — связь с Силой прервалась. - Как же так? - растерянно спросил Дан самого себя, корчась в судороге и забыв про склоненного врага. Он в панике попробовал применить удушающий прием, но никакого толку, как если бы это пытался сделать тупой мусорщик с Татуина! Дан прикоснулся к мечу, и не почувствовал знакомую вибрацию Силы. Да и рукоять не легла послушно в руку, повинуясь незримому ее приказу. Пока Дан пытался понять,что произошло, противник уже пришел в себя, и теперь расклад изменился. На помощь примчался еще одна группа, на него навалились сразу пятеро — прижимая конечности к полу, а Дана будто выключили, как сломанного дроида. Разрыв с Силой стал для него таким сокрушительным ударом, что теперь его могла свалить и соломинка — почти буквально. Кто-то прижал коленом его шею к полу, он ощутил в боковой ее части болезненный укол, и сразу перестал чувствовать тело. - Да, так вернее всего, - произнес сверху голос, и Дана перевернули на спину. Вверху мелькали люди, облаченные в защитные шлемы, слышался веселый матерок, потом послышался писк комлинка. - Адепт на пульте обезврежен, - доложил все тот же деловитый голос. А потом после паузы скомандовал: - Пакуйте его. Дан закрыл глаза и погрузился в полную тьму.
Уничтожь то, что не можешь изменить. Измени то, что не можешь уничтожить.
Будто бы безумные они нападали на оперативников СБ, но внешне спокойные, невольники погибали быстро, зачастую не принося видимой пользы для дроида, который и не нуждался в их помощи. Зомбированные отдавали свои жизни, связанные незримыми путами с ведьмой, ради нее самой, подпитывая ее силы. Столь низка цена их сердцебиению, если их последний вздох был не более, чем каплей в чаше энергии той, что творила поистине страшные и омерзительные дела. Оперативники действовали складно, видна была их подготовка и внезапное помешательство от необходимости стрелять в гражданских быстро сменилось осознанием простой истины - ты или тебя. Коридоры, помещения и подсобки; ремонтные боксы и малярные мастерские были быстро вычищены, а путь до диспетчерской сокращался, но в самом доке, на открытом пространстве, дела обстояли куда хуже. Дроид-убийца, сконструированный себе подобным, идеально выполнял ту роль, для который был с какой-то ненормальной страстью и любовью собран. Полагаясь на свои характеристики, НК позволял себе расхаживать по доку довольно вальяжно. Даже тяжелое оружие не наносило его броне никакого урона и вскоре оперативные группы, те, что не были уничтожены, а понесли значительные потери, были вынуждены отступить и заблокировать доступ к доку.
Это было страшно. Огненным валом, проникая в каждый уголок, пронеслась вспышка невиданной энергии, выжигая гущу мрака в каждой щели, каждом изгибе конструкций, не давая возможности спрятаться, утаиться. Это обжигало, опустошало и убивало, если оказаться слабым, но дотомирская дикарка, почувствовав, как что-то будто бы сжало ее тело в чудовищных тисках, сдавило ее череп чуть ли не до состояния треска и сдержав рвавшийся наружу крик от невероятной боли, устояла и сохранила свою жизнь. Быстро отпустило, оставив чувство опустошения. Зубы так плотно стиснутые, едва не разлетелись мелкими осколками от напряжения, а из глаз вместо слез, потекли тоненькие струйки крови. Веки медленно открылись, голова чуть приподнялась. Она не смогла сглотнуть чудовищно сухой ком, застрявший в горле, но попыталась снова и что-то прошептала дрожащими губами. Связь с подконтрольными жертвами прервалась и они действительно стали свободными, но отчего же ведьма нервно засмеялась не обращая внимания на красные ручейки на лице? Они, те, кто уцелел и те, кто теперь лишился страстной владычицы перестали атаковать, застав на местах. Их глаза закатились и теперь вместо осмысленного взгляда из под век взирали в никуда белые яблоки, вместо слов и осмысленности в движениях - стоны и шаркающая походка. Слюни стекали с их губ, руки безвольно тряслись и каждый шаг давался им с трудом. - Твоя воля - моя воля, - продолжая смеяться повторила ведьма и разразилась совсем уж злобным и громким хохотом, поднимаясь на ноги. Она ослабла. Что-то страшным скребком прошлось по ее жилам, но не все было потеряно. Сила вернется. Сестры помогут, если самой со случившимся не совладать, но те несчастные, что бесцельно стали бродить по коридорам и испражняться под себя, больше не станут прежними. Вмешательство ведьминой скверны было столь агрессивно и обширно, что повредило мозг жертвам, а "козырь", с которого зашел джедай, то милосердие, что поборник добра и света проявил, лишил зомбированных всяческих шансов на нормальную жизнь. - Идите и сражайтесь, - бросила женщина магнастражам и направилась к одному из выходов из дока. Она не могла полагаться на Силу, но ее физические возможности все еще могли помочь выбраться отсюда. Дроида ничего не ответили, но молча повиновались и вскоре присоединились к НК.
***
Зал был пуст, диспетчерская разгромлена. НК стоял посреди убитых противников и ждал. Молчаливое стояние орудия в лужах крови и среди конечностей недавно живых существ, среди тех, кто был еще жив, но теперь не был ни на что способен. - Я вижу тебя, Ивори Ферлис, - до боли знакомым голосом наконец заговорил дроид-убийца, когда по обе стороны от него встали грозные магнастражи. - Мне понравился твой ход; эффектно и красиво, - НК сделал шаг в сторону главных ворот в док. - Как и все, что подобны тебе, ты слишком печешься о никчемных пешках, стараясь угодить всем и спасти всех. Ты их освободила, - еще шаг, гвардейцы за ним. - Вот они, здесь. Все множество, что тебе удалось спасти от вражьих пут. Хочешь посмотреть на последствия? Ты сделала их воистину счастливейшими мешками с мясом: больше нет страданий, чувств и целей. Они просто есть и ни о чем не думают. Ты привела их в состояние гармонии с самими собой, - ворота стали ближе. Дроид-убийца говорил это, а его голос звучал из динамиков так, что гранд-мастер могла его слышать. НК подключен был к сети, а потому видел Ивори через камеры и смог безошибочно обращаться к джедаю. - Хватит ходить мелкими фигурами, гранд-мастер, или у нынешних слюнтяев из Ордена принято прятаться за спинами других? Ты посчитала, сколько их здесь осталось? - после небольшой паузы, дроид уже с откровенной издевкой обратился к джедаю, произнося ее имя: - Ивори? И-и-и-во-риии? Где ты?
